Теперь эта задача давалась мне намного проще – сказывался предыдущий опыт и уроки фирей. Ну и, конечно же – наличие зажигалки. Так что, когда Элни вернулся с добычей, костёр полыхал ярко и приветливо, а вокруг уже были разложены подстилки и установлена палка, на которую полагалось вешать походный котелок. Вообще, я так думаю, что обычный походный фирьский котелок достаточно маленький, но, видимо, учитывая мои размеры и аппетит, Майри отдала брату самый большой в доме казан, который бедный Мохнатик прилежно тащил на спине всю дорогу.
Элни приволок двух внушительных щук и штук десять мелких плотвичек. Когда он принялся их разделывать, мне сделалось дурно, и он решил, что стоит подальше от моих глаз этим заниматься. Заботливый. А мне неудобно стало, что он отошёл, а не я догадалась это сделать сама.
Из щук мы сварили уху, а плотвичек зажарили на тонких прутиках. Было настолько вкусно, что я даже перестала внутренне содрогаться, думая о том, что эта несчастная рыбка только полчаса назад радостная плавала у себя в родной заводи. Вот уж не думала, что я такая впечатлительная!
Спать мы легли рано, чтобы утром на рассвете не мешкать. Да ведь и Элни сегодня совсем не выспался, не то что я… Может, я уже привыкла к походному образу жизни, а может, грамотный подход к ней помог мне быстро и сладко уснуть, почти как в домике фирей. Раньше я ведь и не знала всех этих премудростей про сухие листья с травой, про правильное расположение и всё остальное. Поэтому спала я сладко, крепко, и даже почти не замёрзла. Лишь утром, перед самым рассветом, я проснулась от холода, покрытая росой с ног до головы.
Стоял туман, было почти ничего не видно. Белые клубы облепили близлежащие деревья и полностью скрыли русло речки, приглушив её журчание. В костре еле тлели последние угольки, и я подкинула ещё дров, заготовленных заранее. Немного посидев у костра, я стала вглядываться в туман, являвший своим степенным движением то камень, то ствол дерева. И постепенно мне стало до жути страшно, потому что каждая новая тень, которую мне удавалось разглядеть, или, может быть, просто выдумать, представлялась каким-то фантастическим чудовищем, готовящимся к прыжку.
Когда я начала слышать рычание, существовавшее только в моём мозгу, не выдержала и разбудила Элни. Он, как ни в чём не бывало, встал, повертел лохматой головой, и сказал, что ещё рановато просыпаться, но так уж и быть, можно. Удалился на пару минут умыться, а потом по-хозяйски невозмутимо начал ходить возле костра, устанавливая котелок с ухой над огнём. Минут через десять он только заметил, что я сижу, глядя в одну точку обхватив руками колени.