Оказавшись как то совсем близко, Кирилл взял моё лицо в свои ладони, вынуждая задрать голову и посмотреть на него.
-Девочка, не борись со мной. Со собой. С нами обоими... Это против закона стаи и против самой природы.
-Я не...
-Я и так был слишком великодушен, - проведя пальцами по моим губам, произнес Кирилл. - Не неволил, не держал на привязи... Это ведь так просто и так безопасно - упрятать тебя туда, где ни у кого, кроме меня, не будет к тебе доступа... Пойди мне на встречу, поддайся своим чувствам... Давай начнём всё заново - уже как равные.
Баев молча ждал.
Наверное, я всегда буду вспоминать прошедший год как самое тяжёлое для себя время: слишком много изменений, слишком много ограничений. Одни ограничения выставлял для меня Баев, другие - я сама.
Я избегала стаи. Нет - нет, я по-прежнему готова была помогать раненым, а также тем оборотням, которые уже практически полностью утратили контроль над своей животной половиной. У меня получалось их вытаскивать, подавляя внутреннего волка оборотней и отодвигая их сумасшествие на неопределённый срок. Врачи: Сергей Леонидович и Илья Романович не могли нарадоваться, продолжая неистово конспектировать каждый такой случай, обещая мне горы пациентов в будущем и в восхищении предсказывая, что теперь стая не будет уменьшаться так быстро, как это происходило в предыдущие годы: теперь, и без истинной пары у оборотней был шанс остаться нормальным, двуликим - с активной человеческой составляющей.
И всё же, праздников Полнолуния я избегала как только могла, не в состоянии забыть воспоминания оборотниц о Кирилле. Я была не просто обижена - я ревновала, ревновала против своей воли; больше всего мне хотелось стереть двусмысленные ухмылки с их довольных лиц - и эта воинственность пугала меня. Равно как и постоянное воспоминание о том, что проделывал Кирилл с другими оборотницами.
Моё тело хотело его. Хотело и требовало.
Я пыталась медитировать, пыталась заглушать зов метки силой Луны - но всё это было напрасно: то ли сила не действовала на метку, то ли Луна считала это неправильным, нарушением законов своего народа, и не давала моей силе воздействовать на брачное свидетельство оборотней.
Однажды, когда мне стало уже невмоготу, я решилась на отчаянное: дать организму то, что он требует... и даже не смогла себя заставить поцеловаться... Иркин одноклассник (100 процентный человек), который ведь вечер подбивал ко мне клинья, наверное, до сих пор не мог понять, с какого такого перепугу я вдруг сорвалась с лавочки, оповестив, что «уже очень поздно» и « меня давно ждут».