Франческа прикрыла глаза, находясь ещё на качающихся волнах нирваны. Король уткнулся ей в волосы, переводя дыхание.
Вдруг он срывающимся голосом спросил:
– Один важный вопрос: ты бы шпионила в пользу демонов?
– Ты же меня простил. Зачем ворошишь эту тему?
– Простил?– захохотал он, приподняв лицо, сверля её злым взглядом,– Да невозможно простить измену! Я буду всю жизнь помнить, что ты была в чужих руках! И стонала для другого…И целовала другого…И любимым называла…
– Любимым не называла,– угрюмо поправила девушка, а затем меланхолично воззвала,– Хочу на поверхность земли. Я устала без солнца и цветов.
Дроу уже спокойно напомнил:
– Я решений не меняю. И пойми: я берегу тебя от покушений, от завистников, если на то пошло!
– Ага, и от моего побега.
– И от побега тем более,– зло усмехнулся монарх.
– Не ожидала, что твой дворец окажется для меня застенками Тёмного мира. Нарисованная клетка на двери моей комнаты стала пророческой для меня.
Кристениэль вновь зарылся лицом в её волосы и молчал.
Ведьма вспоминала древний миф:
– Однажды солнце полюбило сосну, которая росла у обрыва. Светило не могло отвести глаз от пригожего дерева. Когда тучки прятали любимый лик от солнца, оно грустило, становилось холодно, и всё живое ощущало дискомфорт. Владыка неба ревновало сосну к воде, высушив все ручьи вокруг любимой. И от чрезмерного внимания солнца дерево иссохло.
– Я не оставлю тебя без воды,– пробухтел король ей в волосы, откровенно глумясь, после добавил добрее,– Ты ещё будешь счастлива в моём дворце.
– Все люди приносят счастье. Одни своим присутствием, другие – отсутствием.
Мужчина резко сел, вглядывался в лицо ведьме, срывающимся голосом узнавал:
– Ты меня совсем не любишь?
– Любить тебя – безумие! Я не создана для дворца. В лаборатории я ещё как-то забываюсь, а так: все эти придворные, этикеты – раздражают!
Обиженный дроу вскочил с кровати, быстро оделся и сбежал.
Утром Лалониэль Терон сунулся в кабинет к королю. Тот со злой физиономией, окружённый клочками каких-то указов и постановлений, бегал из угла в угол.
Монарх жаловался:
– Не могу сосредоточиться на новых законах! Непрестанно в голову лезет одна лишь ведьма!
– Почему не помирились? Может, ей что-то надо?
– Да кто поймёт этих женщин?! Изгрызла мне сердце эта демонова любовь, как собака кость!
– Иди, слей дурь в гареме.
– Я пресытился податливыми рабынями из гарема. Ведьма сумела меня расшевелить и завезти.
Затем маг Терон зашёл к Франке, зазывать ту в лабораторию.
– У меня апатия, ничего не хочу,– буркнула из под одеяла девушка, всё ещё валяющаяся в кровати.