После панихиды Сэндлеру не хотелось покидать уютный дом судьи, но что делать… «Оставить Джозефа здесь, или увезти малыша сестре Илларии? Та, безусловно, будет рада, своих детей у неё нет. А здесь свой наследник – Орин. Его не стали вызывать на похороны из Девоншира, чтоб не травмировать душу,– размышлял Норман, собирая свои вещи в саквояж,– За книгами по философии и праву пришлю потом слугу… Наяда боится на меня глянуть, видно жжёт стыд. Глупая ещё, думает, если кинулся на неё у речки, значит влюблён. Да любой нормальный мужик точно также среагирует на голое тело молодой, соблазнительной девушки. А почему бы и не совратить её? Она же не будет кричать о том, что сама забралась в постель к мужчине, да ещё и к мужу родной сестры! Ну, останется старой девой, да и чёрт с ней. Я-то буду далеко от дома Филдингов. Теперь надо плотнее подобраться к обожаемой Оттавии. Но как? С какой стати вдовец Сэндлер будет приглашать чету Боу? Какие у нас общие интересы? Никаких. Хоть бы кто на Малевольти предъявил иск что ли…»
–Собираешь вещи?– плаксивым голосом поинтересовалась вошедшая Наяда.
«Ага, я так и знал – прибежала проститься,– ухмыльнулся Норман,– Завалить её прямо здесь, на столе? А, что, экстравагантно и заманчиво». Он улыбнулся своим пошлым мыслям. Затем придал лицу скорбное выражение и обернулся.
–Наяда, ты будишь во мне насильника,– счёл нужным для очистки совести предупредить Норман.
Она опять поняла его не так.
Закрывши лицо руками, девушка вопрошала:
–Почему ты сразу не женился на мне? Польстился на глупышку?
По мере того, чем больше говорил Сэндл, руки Наяды ползли вниз с лица, открывая удивлённые глаза.
–Твоя красота отдаёт льдом. Я никак не мог предположить, что столь шикарная девушка способна полюбить простого служащего… Граветин была простой девчонкой, без особого обаяния, готовая к подчинению, радостно и с благоговением заглядывающая в рот мужу, если тот говорит умную фразу. А ты…интеллектуальная, непосредственная личность…я боялся отказа…и боялся тебя.
Она во все глаза смотрела на него.
–Спасибо за откровение, значит, я внушаю тебе страх?– хватило у неё сил на иронию.
–Я боялся потерять голову. Боялся быть нелепым подкаблучником.
–Значит: ты меня любишь?– поспешила сделать вывод девушка, и к полной неожиданности Нормана, сама кинулась к нему в объятия.
Мужчина не успел возразить, в последнюю минуту он испугался последствий, её всемогущий папочка может упрятать и на каторгу, как вдруг дверь открылась и на пороге замер старик Остин.
–Как это понимать?– рявкнул хозяин дома.