Ответ убедил Линдау. Вновь воцарилась тишина.
– Значит так, ни у одного из присутствующих здесь нет больше никаких догадок, – заключил он, —ни домыслов по поводу замеченного Луалазье?
Янсон выждал паузу.
– …и не научным утверждениям Волона, – стуча костяшками пальцев о стол, закончил он про себя вслух.
– Ну ладно, – словно взбодрившись, Янсон продолжил, – я думаю, что можно разойтись. Всем желаю отдохнуть, и в семь часов завтрашнего дня мы должны продолжить работу. День здесь, как вы знаете, короток, – говорил он, задвигая стул-кушетку.
– Здесь на Марсе, продолжительность рабочих суток составит двадцать три часа. Но потому, как мы начали работать поздно, в дальнейшем рабочий порядок будет таков: подъем в шесть утра и работаем до пятнадцати. Все, пока все. Всем по каютам, спокойного отдыха!
– Джоанн, можно я вас задержу? Ненадолго, – Ястребов остановил девушку.
Удаляясь из камбуза, Луалазье задумался. Он пытался восстановить в голове картинку, увиденную вдали на поверхности Марса, но ничего отчетливого он вообразить не мог, но был спокоен, что не сошел с ума. Доминик не заметил, как Линдау пропустила его вперед.
– Джоанн, – Ястребов сократил перед третьим пилотом расстояние, когда другие члены экипажа вышли из отсека, – я хотел спросить, пусть вопрос не кажется странным, но что бы вы сказали о… о Луалазье?
Андрей неожиданно для себя сменил тему. На самом деле ему совершенно не было интересно, что думает Линдау об итальянце. Он просто хотел побыть наедине с девушкой. И если не будет робок, то откроется ей в этот момент. Ему хотелось побыть с кем-то, с кем можно быть более откровенным в эти минуты.
Линдау была удивлена.
– Луалазье?! – она не знала, что ответить. – Ну, я думаю, что нам скоро понадобятся его знания.
– И ваши, – Ястребов едва сдерживал свои чувства, как всегда, не решаясь открыться.
– Мои?.. – не понимала она.
– Ну да! – воскликнул он и продолжал. – Вы же психолог, Джоанн, вы должны уметь общаться с людьми, даже с представителями иной цивилизации.
– Андрей… – девушка после недолгого молчания и глядя в его глаза, стала понимать, что он от нее хочет. – Андрей…
Линдау говорила умиляющим голосом и прикоснулась ладонью к его щеке.
– Ведь вы же совсем не знаете меня.
– Что?.. – Андрей понял, что притворяться уже не было смысла. – Вы помолвлены?
Скрывать свои чувства было бессмысленно, но также далее быть откровенным астронавт не желал вопреки всему желанию. Быть отвергнутым – считалось для него худшим из насмешек, и он желал найти истину, перед тем как сделать признание.