– Ага, и других не станет! Ладно, хат нету – понастроим. Ладно, поля повыжжены – перезимуем, новые вспашем. А кто с нашими жёнками-то останется, а детишек растить кто будет?! Ты об этом-то подумал? – сказал другой.
– Помолчи пока, братиш, авось всё преобразуется. Найдётся герой-богатырь, кто скотину эту чудищную позамочит! – подсказал третий косарь.
Но не из робких был Борис – русич-косарь – людей. Внутри у него в этот момент перед чудищем поганым всё закипало, наружу запросилось. И гибель людей, и спалённые дома, и недоедание, и зимы лютые, и осень плакосливая, и весна простудная, и лето непонятное: то холодное, которое бывает, то нежаркое. Собрался с духом всё, что было, Борис-косарь, вздыбил грудь, и выкинул указательный палец, и сказал он Змею поганому:
– Ты это… Ты того. Не балуй, Змей Горыныч! Чудище трёхголовое поганое! И на тебя управа найдётся!
А центральная голова фыркнула, выпустив немного дыма. И остальные, боковые головы повернулись обратно в сторону косарей – что-то уже придумали.
– Ладно, хлопцы-косари, нет мне с вами времени прохлаждаться! За невестой лететь! А вы всё же подумайте над моим предложением.
Сказал так Кощей Бессмертный в образе чудища поганого, змея трёхголового огнедышащего, замахал крыльями чёрными, поднялся в воздух и улетел по своим делам.
Несколько так раз пролетал Змей Горыныч над косарями-пахарями, несколько раз так он останавливался и спрашивал, как житие их бытие. И несколько раз так отвечали русичи, что хлопоты он им приносит, и, поразмыслив, вновь продолжали свои дела, когда тот улетал восвояси. После сенокоса заново отстраивали свои дома и хлева, рожали новых ребятишек, выживали как-то в осени до зимы и вёсен. Но на этот раз, после выступления Бориса-косаря, возмутившегося за дела змеиные, что-то изменилось в сообществе косарей.
– Да русские мы! Мы умеем косить траву, и сеять, и строить, и косим мы хорошо! – сказал один из косарей.
– Да зачем мы вообще слушаем этого Змея поганого? Как он нас называет? У нас своя воля, свой характер, своя жизнь!
Другие промолчали. Дела не спешились. Посмотрели на Бориса, который спокойно натачивал свою косу.
– А ты, Борька, зачем встреваешь? Зачем грубишь Змею Горынычу? А вдруг он передумает, обидится да нас всех со свету-то и сживёт?! Как наши ребятишки, как наши жёны без нас останутся…?! Ты об этом-то подумал, перед тем как выступать перед чудищем поганым?! – сказал один из косарей.
– А что – Бориска прав! Доколе нам терпеть выходки этой погани змеиной, терпеть его издевательства?! Что нам – лучше, что ли, что он каждый раз с нашими людьми делает?! Хаты наши жжёт? И так нечисти кругом полно, а тут ещё этот… «как дела» спрашивает! Тьфу, погань! – сказал второй.