В первый миг она снова хочет отскочить, но потом все-таки берет себя в руки и позволяет мне хоть как-то защитить ее от ветра.
— В машину пойдешь? Пойдете? — исправляюсь быстро, поглядывая на ребенка. — О себе не хочешь думать, так хоть о ребенке давай. Продует же малого, а он у тебя маленький еще совсем. Можешь мои права сфотографировать и отправить кому-нибудь.
— У меня телефона нет.
Ну да, это логично было. Куда бы она его тут положила? Ни кармана, ни сумки.
— Номер знаешь чей-нибудь? Можно с моего попробовать, но только из салона. У меня тепло там, я печку тебе включу, подогрев сиденья. Мне уже смотреть на тебя больно, дрожишь так сильно, что еще немного и начнешь инеем покрываться.
— Пообещайте, что ничего мне не сделаете, — стучит зубами от холода нимфа.
— Клянусь своим…кхм…сердцем. Да, точно, оно же у меня тоже одно.
На шутку мою девушка никак не реагирует, но я вообще сомневаюсь, что она еще способна двигаться. Пальцы точно скрючились, наверняка ледяные до ужаса.
Я помогаю своей очень даже симпатичной Смерти без косы, но с ребенком добраться до автомобиля. Размещаю ее на заднем сиденье, вовремя подставляю руку, чтобы нимфа лбом въехала не в твердую крышу, а в мою ладонь.
Сам я забираюсь следом, но только на свое законное водительское место. Протягиваю ледышке телефон.
— Сейчас права достану.
— Не надо. Мне некому отправлять фотографию… Я не помню номера, — последнюю фразу она добавляет слишком быстро, оторвав взгляд от ребенка.
Сразу понимаю, что скорее первое утверждение было верным. Действительно некому. Иначе она бы одна возле трассы не дрейфовала в тапочках на босу ногу и своей совершенно не греющей ночнушке.
— Я так понимаю, идти тебе некуда.
Ледышка вся напрягается, начинает опасно коситься на дверь.
Я тут же ликвидирую любую возможность сбежать, блокируя разом все двери.
— Зачем вы это сделали?
— Чтобы ты не попыталась на скорости выпрыгнуть. Поедем ко мне пока, дальше уже будем разбираться, что с тобой делать.
— Не надо, пожалуйста, со мной ничего делать…
— Не бойся, красавица. Дядя Камиль слабых не трогает.
— Вас так зовут?
— Зовут. А тебя как?
Имя я не узнаю, нимфа сжимает зубы и снова с головой уходит в сына.
Странная, конечно, барышня. В один момент ее колбасит от страха, а в другой она уже какую-то детскую песенку напевает, гладя пацана по розовой щеке.
Блаженная?