В душе под ледяными струями Аленка превращается в какого-то мокрого злющего хорька. Если б ледышка обладала возможностью испепелять на месте, от меня вообще ничего не осталось бы.
Я удерживаю ее одной рукой, во второй у меня лейка, из которой я продолжаю поливать голубоглазку. Она вопит и фыркает на меня, отплевывается от воды, продолжив барахтаться и вцепляясь мне в руку ногтями.
А хорьки кусаются вообще? Мне кажется, я скоро смогу проверить это на своей шкуре.
— Все? Больше не будешь кидаться на людей? — вполне спокойно спрашиваю, пока Алена продолжает шипеть в мою сторону.
— Х-х-холодно…
Я прищуриваюсь и разглядываю голубоглазку с особым пристрастием. Уловка? Или нет? Замечаю, что зубы у нее действительно стучат, и тут же быстрым рывком включаю горячую воду. Поливаю Алену, но на этот раз стараюсь действовать аккуратно, чтобы ничего лишнего не попало ей в рот и огромные глаза, которыми ледышка на меня уставилась.
— Все в порядке? — спрашиваю, когда Аленушку начинает потряхивать.
— Д-да… Выключите воду, пожалуйста.
Желание голубоглазки я исполняю. Срываю с перекладины большое полотенце и заворачиваю в него ее дрожащее тельце. Беру на руки, чтобы она не расшибла себе колени, хлопнувшись на мокрой плитке, и осознаю, что Алена вообще ничего не весит. У меня рабочий вес на легкую тренировку в тренажерке куда больше.
— Ты от природы такая худая или голодаешь? — одни глазом я поглядываю в комнату на Давида.
Спокойный у ледышки пацан, лежит себе и с четками играет. И вообще ничего малого больше не интересует.
— От природы, — уже без вибрации в голосе отвечает Алена. — У меня даже живота, когда я Давида носила, до последнего видно не было, — поспешно добавляет она.
— Убедилась, что я тебе ничего плохого не сделаю? Если б хотел, выставил бы за дверь, а не запихнул бы в душ.
Аленка только сильнее кутается в полотенце и пытается одним его концом промокнуть волосы, с которых теперь прилично так капает.
— Принесу тебе сейчас что-нибудь еще. Промерзнешь вся, пока футболка высохнет.
На этот раз я из гардеробной достаю кофту с длинным рукавом. В ней голубоглазке будет теплее. Да и материал гораздо плотнее, никаких тебе лишних провокаций в случае чего.
Пока я ходил за новой одеждой для Алены, она успела прошмыгнуть в комнату и теперь, как наседка, кудахчет над Давидом. А малой по-прежнему в своей спокойной прострации, никакого внимания не обращает на перепуганную мать.
— Переоденься, Ален.
— Спасибо.