— Нет, не забыла, — ответила Лиза. — Разве когда забудется такое?
— Заслужила. А как ты себя в централе вела, мне тоже известно. Нехорошо и глупо вела. Зачем же ты опять сюда приехала, если тюрьма тебя ничему не научила?
— Домой приехала.
— Ты могла бы жить хорошо, лучше. Напрасно ты отказалась от того, что тебе предлагали в централе.
— Этого я не могу.
— Ну вот, а теперь ты будешь под надзором, и ни в какое казенное ведомство на работу тебя никто не примет. Ты и мужу своему испортишь жизнь. Он хороший рабочий, ни в чем не замаранный. — И Лиза не смогла разгадать: серьезно или с тонкой издевкой говорит Киреев. — Видишь, как все теперь оборачивается? — Он раскрыл серебряный портсигар, постучал папиросой о ноготь. — Невеселая сложится у тебя жизнь.
Лиза переступила с ноги на ногу. Она очень устала, а Киреев не предложил ей сесть.
— Буду жить, как получится, — сказала она.
— Жить-то ты будешь, а получится плохо, — грубо проговорил Киреев. — Ты хоть поняла ли, за что сидела?
— Как не понять? Поняла.
— Ну, а за что?
И хмельная мысль вдруг захватила Лизу: взять и сказать ему прямо в лицо что-нибудь очень дерзкое, злое, так, чтобы Киреев побагровел и подпрыгнул на стуле. Ударить ее сейчас он не посмеет, а на работу ведь все равно так и так не допустит. Но Лиза сдержалась, опомнилась: надо ли с первого дня ожесточать Киреева против себя?
— Недозволенные книжки я сохраняла, — сказала она, опуская голову.
Киреев неопределенно помычал.
— Упрощенно. Весьма, — буркнул он. Закурил папиросу, удобнее вытянул ноги под столом. — Ну ладно. Вот зачем вызвал я тебя, Коронотова. Работать хочется?
— Что ли нет?
— Я дам тебе разрешение на работу. Но с одним условием. Очень простым и легким условием.
Лиза ничего не ответила и только настороженно подняла на него глаза. Условие? В централе ей тоже предлагали условия. И здесь опять не те ли самые? Киреев сидел откинувшись, вытянутыми руками упираясь в кромку стола и дымя папироской.
— Условие такое: ты будешь работать, так сказать, каждый день, и каждый день ты будешь заходить ко мне сюда, вот в этот кабинет.
— Зачем? — непонимающе вырвалось у Лизы.
Киреев коротким движением мизинца стряхнул пепел с папиросы.
— Не бойся. Днем, — проговорил он. — А зачем? Да так… Поздороваться. Расспрашивать я ни о чем тебя не стану. Не думай, это вовсе не то, что тебе советовали в так называемом централе.
— Тогда зачем же… — начала Лиза и остановилась. Она ничего не могла понять. Пустая прихоть Киреева, что ли?
— Пропускать тебя будут без очереди, — сказал Киреев, и огонек нетерпения промелькнул в его льдисто-зеленых глазах. Видя, что Лиза все так же стоит, застывшая в тревоге и недоумении, он, как мог, смягчил интонации своего голоса и прибавил деловито, но очень просто: — Расписываться будешь у меня.