Вэл не знал, как её зовут – сам он во сне звал её не особенно остроумным прозвищем Шоколадка, и почему-то это имя всякий раз согревало его не хуже кружки горячего какао.
Он ни разу её не видел – только тень или силуэт с двумя хвостиками над ушами. Зато слышал её голос: звонкий, задорный, чуточку лукавый, обожающий называть его полным именем в придачу с фамилией.
– Вэлентайн Экройд, неужели ты позволишь младшему братику обойти тебя на экзаменах?
– Вэлентайн Экройд, ты же не думаешь, что сможешь в Японии зарыть в землю свой талант изобретателя?
– Вэлентайн Экройд, разве не ты раз за разом делал невозможное, чтобы добиться успеха? Остался всего один шаг, и ты лучше всех знаешь, сколько он для тебя значит.
Вэлентайн Экройд – обращение, которое он ненавидел слышать от матери, потому что уже одно оно звучало из её уст как оскорбление. Но смешная девчонка в сновидениях говорила иначе. Не обидно, но словно вызывающе: так, что в ответ хотелось ввернуть какую-нибудь забавную шпильку и слушать, как Шоколадка зальётся весёлым, заразительным смехом.
В последний раз она появилась перед самым переездом семьи из Японии в Штаты. Вэл тогда лёг спать в бешенстве, отдав большую часть своих сбережений за переправку Тимовой машины на материк. Он всегда с оптимизмом смотрел в будущее, однако в тот момент начал сомневаться в способности что-либо изменить в собственной жизни. Но давно уже не появлявшаяся Шоколадка не оставила его и на этот раз.
– В гостях хорошо, а дома лучше, – сказала она и склонила голову на бок. – Я буду рада нашей встрече.
И Вэл вдруг ясно увидел большие карие глаза и немного застенчивую, но от того не менее искреннюю улыбку.
– Габи, – без тени неуверенности позвал он, а она рассмеялась.
– Ну, слава богу, вспомнил! – тряхнула хвостиками. – Теперь всё будет хорошо. Не скучай!
И ушла из его сновидений.
Первое время Вэл не верил, что она попрощалась с ним всерьёз. Особенно когда ничего не получалось в Виктории и на душе с каждым днём становилось всё более муторно. Так, что в один прекрасный момент стало казаться, будто с Шоколадкой пропала и его удача. И тогда память услужливо подтолкнула знакомый образ.
– Вэлентайн Экройд, о какой удаче ты говоришь? – да, всё это уже было с ним в Японии. – Ты же добился всего только собственным упорством и целеустремлённостью. Так что не прибедняйся, я всё равно не поверю, что эти качества у тебя вдруг исчезли.
Как всегда, она оказалась права. Немного изменив тактику, Вэл снова начал с малого, постепенно накапливая деньги и укрепляя свои позиции. И, наверное, только наградой за это вечное преодоление можно было считать встречу с ней – настоящей. Совсем другой – такой повзрослевшей, изменившейся – но всё с теми же озорными искорками в карих глазах и с той же ласковой улыбкой на губах, от которой ещё в детстве пробирало до самого копчика.