Секунду Габи молчала.
– Я… и не знала… Мне было жутко страшно… Но я же воин, в конце концов, Вэл! И я должна была хоть как-то помочь твоему брату. Тем более что он пострадал из-за нас.
– Из-за меня, – упрямо уточнил Вэл и усмехнулся. Самое ужасное заключалось в том, что втайне он часто мечтал, чтобы Тиму хоть раз досталось за его собственные проделки. Но вот сейчас, когда его желание исполнилось, он хотел бы оказаться на месте Тима, чтобы только младший брат не чувствовал того, что вчера происходило с Габриэллой. Не такого же он желал ему наказания!..
– Из-за нас! – твердо возразила Габи. – Из-за доктора Дейса и из-за его детали. Мы все виноваты. А больше всех виноват профессор Медмен, которому не сиделось спокойно в своем университете и понадобилось завоевывать мир. Так что прекрати обвинять себя. С Тимом все будет в порядке, я вижу, что он уже приходит в себя. Ты… останешься с ним? Я могу и одна отвести корабли в штаб.
Но Вэл мотнул головой.
– Нет, я только прослежу, чтобы мама открыла дверь. Ты сможешь положить Тима на крыльцо? Мама сама о нем позаботится, и пусть мне потом будет втык за то, что «не присмотрел за братом», но, по крайней мере, не придется объяснять, что с ним случилось.
– Сам выкрутится! – Габи осторожно опустила Тима возле дверей дома Экройдов и убрала сетку. – Не маленький.
Вэл выпрыгнул из корабля и позвонил домой. Услышав знакомые шаги, он махнул Габи, и она спустила ему веревку. Прежде чем ответить на обычное материно «кто там?», он обмотал веревку вокруг здоровой руки.
– Это я, мам, – писклявым голоском сообщил он. Ключ в замке повернулся, но, когда дверь приоткрылась, Вэл уже был с обратной стороны дома, возле своего корабля, и освобождался от спасительной веревки.
– Как перелет? – поинтересовалась Габриэлла, но ответа не услышала из-за донесшихся слезных причитаний миссис Экройд. По всей видимости, она обнимала младшего сына и вопрошала, что с ним приключилось. А так как Тим уже пришел в себя, то Габи позволила себе одну шутку на счет родственников Вэла.
– «Ах, мой зайчик, мое солнышко, мой цветочек, – передразнила она миссис Экройд, – ты споткнулся и вымазал себе все брючки. А твой несносный старший брат опять не соизволил за тобой присмотреть. Он опять спасал эту дурацкую Землю от каких-то дурацких монстриков. Можно подумать, что у него нет дел поважнее, правда, мой мальчик, мой котенок, мой птенчик?»
Вэл рассмеялся, и Габи тоже улыбнулась: для него она все это и говорила. Хорошо, когда Вэл был серьезным, но сейчас ей это совершенно не нравилось. Он чувствовал себя виноватым из-за брата, это ее удивляло и тревожило. И ей очень хотелось снять с него эту «вину», которой на самом деле не было.