— Подарок от моей будущей невесты, — говорю я, протягивая карточку.
Моя мама читает это с первого взгляда. Она хмурится, затем говорит: — Надень это.
Я разражаюсь смехом.
— Ты, должно быть, шутишь.
— Сделай это! — говорит она. — У нас нет времени на покупку другого смокинга. И не стоит все это портить из-за костюма.
— Это не костюм. Это гребаный позор.
— Мне все равно! — резко говорит она. — Это маленькая свадьба. Вряд ли кто-нибудь увидит.
— Этого не произойдет.
— Каллум, — огрызается она. — Хватит. Тебе предстоит еще сотня сражений с Аидой. Ты должен выбрать те, которые важны. А теперь двигайся, нам нужно выехать через шесть минут.
Невероятно. Я думал, что она сойдет с ума из-за этого, хотя бы из-за того, как коричневый цвет будет сочетаться с ее тщательно подобранной кремовой, оливковой и серой цветовой гаммой.
Я натягиваю нелепый костюм, чуть не задыхаясь от запаха нафталина. Я даже не хочу знать, где Аида его откопала. Вероятно, в нем был похоронен ее прадед.
Важно то, как я собираюсь наказать ее за это.
Она совершила серьезную ошибку, тыча медведя снова и снова. Пришло время мне проснуться и дать ей хорошую пощечину.
Она получит то, что ей причитается сегодня вечером.
Как только я одеваюсь, я спешу вниз по лестнице к ожидающему лимузину. Моя мать и сестры уже уехали, в этом только я и мой отец.
Он поднимает бровь, глядя на мой костюм, но ничего не говорит. Моя мать, вероятно, уже проинформировала его.
— Как ты себя чувствуешь? — резко спрашивает он меня.
— Фантастически, — говорю я. — Ничего не хочешь сказать?
— Сарказм — это низшая форма юмора, — сообщает он мне.
— Я думал, это каламбуры.
— Это пойдет тебе на пользу, Кэл. Сейчас ты этого не видишь, но это точно будет.
Я стиснул зубы, представляя, как сегодня вечером вымещаю все свои разочарования на тугой маленькой попке Аиды.
Я чувствую кощунство, входя в церковь, как будто Бог может покарать нас за этот нечестивый союз. Если Аида достаточно разозлит меня, я окуну ее в святую воду и посмотрю, воспламениться ли она ее.
Легко понять, какая сторона прохода моя, а какая Аиды — все эти темные, кудрявые итальянцы против ирландцев с конской гривой: светлых, рыжих и темных волос.
Шаферы — братья Аиды, подружки невесты — мои сестры. Нас равное количество, потому что только Данте и Неро стоят — Себастьян сидит в первом ряду в инвалидном кресле, его колено все еще объемно от повязки под брюками.
Я не знаю, действительно ли ему нужна инвалидная коляска, или это просто «пошел ты» обращенное к моей семьи, но я все равно чувствую укол вины. Я отталкиваю его, думая, что Галло повезло, что они так легко отделались.