Я сдвинулась на своем месте. Какого хрена?
— Я не знаю, Джеремайя. Как считаешь нужным.
Его губы дергаются в улыбке, и я вижу, как Николас прикусывает губу.
— Но что ты считаешь лучшим?
Я обдумываю вопрос. Что я считаю лучшим? Очевидно, что Кристоф кусок дерьма. Но и каждый человек в этой комнате, по разным причинам, включая меня, тоже. Никто из нас не святой. Мы наоборот святые. Мы все несвятые, независимо от того, являемся ли мы отпрысками Общества шести или нет.
Я барабанила пальцами по столу.
— Пусть живёт, — наконец говорю я.
Николас выдыхает напротив меня и кивает в мою сторону, как будто я сделала правильный выбор. Думаю, даже у несвятых есть какой-то извращенный моральный кодекс.
— Правда? — спрашивает Джеремайя, звуча удивленно. Но он по-прежнему не смотрит на меня. Ему нравится смотреть, как Кристоф корчится. Я думаю, что оставление Кристофа в живых может стать проблемой для моего брата в будущем. Кристоф будет возмущен этим маленьким шоу. Он начнет ненавидеть Джеремайю, если уже не ненавидит. Это может не сулить моему брату ничего хорошего.
Но пока…
— Почему бы и нет? — спрашиваю я. — Пусть живет. Давайте пока двигаться дальше.
На долю секунды мне кажется, что Джеремайя все равно нажмет на курок. Его рот сжимается в тонкую линию, когда он смотрит на Кристофа, и Кристоф действительно хнычет, вздрагивая, словно готовясь умереть.
Но затем Джеремайя опускает пистолет.
— Пока, — соглашается он, убирая оружие. — Но если вы еще раз тронете мою сестру, — он обводит взглядом комнату, пока говорит, — если кто-нибудь из вас тронет мою сестру, я, блядь, снесу вам головы.
Тишина приветствует его слова.
Я улыбаюсь.
— Давайте начнем? — спрашиваю я, наклонив голову. Наверняка есть что-то еще, ради чего мы все сюда пришли.
Джеремайя кивает и улыбается мне. Затем он садится напротив Бруклин, на другом конце стола. Кристоф пытается вернуть самообладание, натягивает пиджак, занимая место у стены. Он смотрит вниз на свои ноги.
— Давайте начнем, — повторяет Джеремайя. Он смотрит на меня. — У меня есть еще одна работа для тебя, до твоей большой ночи Хэллоуина. Если ты хочешь.
Я перестаю барабанить пальцами, кладу ладони на стол.
— О? — спрашиваю я, пытаясь сохранить скучающее выражение лица. Незаинтересованным. Но что-то скручивается в моем нутре. Что-то предупреждает меня, что мне не понравится то, что мой брат скажет дальше.
Джеремайя кивает, потирая руки.
— Один из наших парней был убит сегодня утром, — он сообщает эту информацию без намека на эмоции.
— Какой парень? — спрашиваю я.
Он качает головой. Очевидно, кто-то, кого я не знаю.