» (Наутилус Помпилиус» пришёлся к слову)!
Полифоничен и многовариантен и троллейбус Цоя (не случайно песню в нулевых для сольного исполнения выбрала и Земфира):
«Моё место слева, и я должен там сесть,
Не пойму, почему мне так холодно здесь,
Я не знаком с соседом, хоть мы вместе уж год.
И мы тонем, хотя каждый знает, где брод.
И каждый с надеждой глядит в потолок
Троллейбуса, который идёт на восток.
Все люди – братья, мы – седьмая вода,
И мы едем, не знаю зачем и куда…»
Далее сосед, согласно словам песни, не может уйти, ибо не знает пути. А в кабине троллейбуса нет шофёра. И ко всем напастям ещё и мотор заржавел:
«Мы молчим, но мы знаем, нам в этом помог,
Троллейбус, который идёт на восток.»
Михаил Гундарин как автор книги рассказов по мотивам цоевских песен мог бы и Вифлеемскую звезду обыграть, возможно, додумав за певца и музыканта, у которого: «Мы сидим не дыша, смотрим туда, где на долю секунды показалась звезда». Ан нет! Не обыгрывает. Оставляет за скобками. Словно намекает: читатель, я тебе подсказываю, посему додумай и обыграй сам. Дескать, раз ты мой читатель, значит, не глуп, так шевели же мозгами!
Как во многом туманен смысл гундаринского «Троллейбуса», ровно так же туманен и смысл цоевского, в расшифровке/интерпретации которого бытует не одна версия.
Порассуждаем об интерпретациях «Троллейбуса» Цоя, а в уме будем держать трактовки «Троллейбуса» Гундарина (три пишем, два в уме).
Верcия первая. Общественный транспорт – это советское государство без руля и ветрил: мол, едет себе и едет к пропасти/несётся/летит в пропасть. Версия вторая: путь к Богу не прост, тернист, особенно если находишься внутри не образно-виртуального, а реального рейсового троллейбуса, но в любом случае даже тут главное – верить во всё хорошее. Здесь и звезда кстати! Впрочем, всё может оказаться намного проще: Цой каждый день добирался на работу двумя видами транспорта: троллейбусом и метро. Чтобы оказаться у метро и дальше двигаться к конечной точке, надо было именно на троллейбусе ехать на восток – вот и сочинилось без всякого подтекста и злого умысла. Так сказать, поэзия чистого разума. Однако хочется сказки, тайны, загадки, дымки. Потому загадка, да и только! Точка!
…Итак: Гундарин, Сологуб, Цой. И много кого/чего ещё. В конце концов хотя бы в одной главке читатель может/должен самостоятельно выстроить ряд гундаринских предтеч.