– Что за развлеченье?
– Увидишь. – Он снова начинает идти, все еще обнимая меня за плечи, очевидно, ожидая, что мои ноги просто волшебным образом сделают то, что он хочет, как и все остальное.
Когда они этого не делают, Картер в шоке смотрит на меня сверху вниз. Никто не говорит ему «нет». Особенно его милая, стремящаяся угодить, маленькая подружка Рейнбоу Уильямс.
Но та девушка Рейнбоу… она лгала ему так же много, как и он лгал ей. О музыке, которая ей нравилась, о ее любимых фильмах, о том, как сильно она любила смотреть спорт и сосать его член. Рейнбоу пыталась быть всем, что Картер когда-либо хотел, и он все равно бросил ее.
Что ж, теперь все, что он получит, – это Рейн.
И Нет – второе имя этой сучки.
– Скажи мне сейчас, или я не пойду.
Темные брови Картера сходятся вместе.
– Серьезно?
Отвечаю решительным взглядом.
– Слушай, я не знаю, что не так со всем этим твоим… отношением, но… это довольно сексуально, – ухмыляется он.
– Фу! – я сбрасываю его руку, поворачиваюсь и топаю прочь в ту сторону, откуда мы шли.
Я делаю всего два шага, прежде чем его рука хватает меня за плечо и мальчишеский смех разлетается эхом по коридору.
– Остынь, Рейнбоу Брайт.
– Не называй меня так, – кричу я, пытаясь вывернуться из его хватки, но рука Картера такая большая, что его пальцы практически дважды обхватывают мою руку. – Отпусти меня!
– Если я отпущу, ты выслушаешь меня?
Ворчу и прекращаю бороться, скрещивая руки на груди в ту секунду, когда он отпускает меня. Я все еще стою к нему спиной, поэтому Картер обходит вокруг и встает передо мной. Он смотрит на меня так, как смотрит на Софи, когда она шалит.
– Мы с ребятами собираемся поиграть в хоккей в бывшем магазине «Поттери Барн» (Pottery Barn), довольна? – он указывает направление рукой, но я не смотрю. – Я подумал, что ты, возможно, захочешь пойти со мной. Раньше тебе всегда нравилось приходить на мои игры. Можешь быть моей болельщицей.
Он ухмыляется, а мне хочется стереть с его лица эту ухмылку.
Быть его болельщицей. Я вас умоляю…
– Я пойду, но только если смогу сама поиграть.
В ту секунду, когда эти слова вырываются у меня, я очень, очень сожалею о них. Я ни черта не смыслю в хоккее и, вероятно, выставлю себя полной дурой, подверну лодыжку и…
А, неважно. Все это не имеет значения, и мы все умрем. Верно?
– Ты хочешь сыграть в хоккей? – усмехается он.
– Ты слышал меня, – я вытягиваю шею, чтобы посмотреть ему в глаза.
Пока Картер изучает меня, я решаю, что этот озадаченный взгляд на его хорошеньком личике стоит любого растяжения связок.
Наконец, он пожимает плечами: