Оказывается, хоккей – это просто футбол с клюшками, а я играла в футбол в церковной лиге до средней школы, а затем поняла, что церковная лига – это не круто. Конечно, тогда мы использовали настоящий мяч и ворота с сетками, а не кусок битой плитки с зазубринами и клюшки, сделанные из деревянных досок расколоченного поддона, но в остальном – не так уж сильно отличается. Плюс, мы с Бранджелиной – вроде как, идеальная команда. Я держусь сзади и играю за вратаря, пока они бегают вокруг Картера, как торнадо с СДВГ*. Бедняга, по большому счету, сам по себе. Подход Крошки Тима к вратарству состоит в том, чтобы говорить всякую чушь, двигаясь как можно меньше, а главный приоритет Горластого – исключительно оборона. В смысле, всеми средствами защищать себя от взаимодействия с шайбой.
Картер делает свое фирменное баскетбольное вращение, уклоняясь от Не Брэда, и уходит в отрыв, но я отбиваю удар боковой частью ноги. Мне приходится использовать ногу, потому что моя палка – это всего лишь два куска доски, скрепленные вместе, и она не остановила бы шайбу. Хоть никто меня и не просит, я поднимаю свою жалкую клюшку в воздух в триумфе.
– Бум! – кричу я Картеру, но мое злорадство обрывается, когда верхняя половина моей самодельной клюшки опускается и почти отрубает мне пальцы. – Ай! – я бросаю клюшку, хватаю свою руку и держу ее, подпрыгивая нам месте. Шиплю, сжав зубы.
– Нарушение! – кричит Крошка Тим, указывая на меня, как на подозреваемого на полицейском опознании. – Игра высоко поднятой клюшкой!
– Что это значит, черт возьми?
– Игра высоко поднятой клюшкой – это когда игрок получает удар клюшкой, поднятой выше уровня талии, – тихо проговаривает Горластый, уставившись в пол.
– Но я нанесла повреждение себе.
Картер ухмыляется:
– Прости, детка. Правила есть правила. Ты должна отправиться на скамью штрафников.
– Скамью штрафников? – я мотаю головой. – Где она?
Крошка Тим указывает на заплесневелую картонную коробку, которую я заметила, когда мы только вошли, и ухмыляется в свою грязную бороду.
– Да ты издеваешься надо мной.
– Давай, принцесса, – хихикает он, выгоняя меня взмахом руки. – Две минуты за это нарушение. Отбывай свое время как мужчина.
Я показываю ему язык и топаю к влажной картонной коробке. Горластый следует за мной, опустив голову, и как только я сажусь на коробку, подтянув колени к груди, он добавляет последнюю деталь.
Горластый поднимает сиденье для унитаза, лежащее рядом, и как раз перед тем, как он вешает мне на шею этот оригинальный аксессуар, я замечаю, что кто-то написал на нем слово «ПИНАЛТИ» черным перманентным маркером.