— Ты говоришь очевидные вещи с таким пафосом, будто раскрываешь тайны вселенной. Но люди такие, какие есть. Хорошие и плохие. И одарённые, и неодарённые. Хотим мы этого или нет, всегда будут хорошие и плохие люди.
Однако заключённый лишь хитро улыбнулся.
— Как жаль, что ты всего лишь дворянин, с детства окружённый бархатом и золотом, неспособный понять жизнь простых людей, неодарённых. Ты не можешь взглянуть на мир другим взглядом.
Чарльз нахмурился. Он чувствовал, что собеседник готовит ему какую-то логическую ловушку, но не мог понять, где она.
— Люди есть люди! С простыми желаниями. Все хотят есть, пить, любить!
— Нда? Тогда что отличает дворян от неодарённых?
— Чувство долга и ответственности, приходящее вместе с даром!
Като хмыкнул.
— Не ты ли только что говорил, что люди одинаковы? Что одарённые, что нет?
— В своей основе — да. Но воспитание и дар…
— Вот как? — оборвал наследника парень. — А скажи-ка мне, что будет, если у главы рода, вот у тебя в будущем, родится недостойный сынок? С детства вместо учёбы желающий только мучить собак и птичек?
Чарльз дёрнулся, как от пощёчины.
— Такого не будет!
— Почему? — улыбнулся Като. — Ты же сам сказал, что и среди дворян рождаются всякие люди. Ну вот, родится у тебя такой. Что ты будешь делать? Неужели придушишь в колыбели, чтобы, не дай демоны, он не стал следующим главой и не устроил кровавую вакханалию в самый неподходящий момент?
Юный наследник насупился.
— Он не будет допущен к наследованию.
— Конечно! — с удовольствием протянул заключённый. — Его спровадят в какую-нибудь глушь. Мальчик подрастёт и переключится с собачек и птичек на собственных слуг. Потому что озвереет от безнаказанности.
— И что это доказывает? — с вызовом спросил Чарльз.
— Только то, что вам с какого-то чёрта власть дана по праву рождения. И пусть даже жадных, злых, подлых и прочих моральных уродов среди вас будет меньшинство, каждый такой станет причиной горя сотен людей. Но злая ирония в том, что уродов будет большинство. Потому что безнаказанность и вседозволенность порождает уродов и мразей. Вот она, точка зрения бедняка, сир наследник.
Като замолчал, закрыл глаза, будто бы вообще отрешился от внешнего мира. Чарльзу потребовалось время, чтобы подавить вспышку раздражения. Он сам завёл этот разговор. Сам хотел узнать, что думает человек, видящий мир иначе. Всю его жизнь Чарльза окружали дворяне и только дворяне. Даже слуги его были из семей одарённых, слабые представители его собственного рода. Здесь, в этом дальнем форте, он впервые вырвался из этого стерильного окружения. Послушал разговоры солдат и офицеров.