Они вышли из зеркального лабиринта и оказались в темном, продуваемом ветрами коридоре с неустойчивым полом. На каждом шагу были экспонаты — очень похожие на музейные, только Дженни никогда не видела такого в музеях.
— Отвратительно, — сказал Майкл, вздыхая. — «Реплогл», отвратительно…
На самом деле «Реплогл» было названием компании по производству карт, но Майкл подумал, что это какое-то прилагательное.
Он пытался взбодриться.
«Потому что, — подумала Дженни, — экспонаты действительно ужасны. Это сцены пыток».
Восковые фигуры представляли жертв и палачей. Кое-какие предметы Дженни узнала. Дыба. Виселица. Колодки.
А некоторые были совершенно жуткими и незнакомыми. Сапоги с ручками, как у тисков из мастерской отца Тома.
«Чтобы дробить кости», — предположила Дженни.
Нелепые металлические шлемы с железными захватами по бокам, которые душили жертву. Клетки, слишком тесные, чтобы в них находиться. Всевозможные устройства, чтобы жечь, резать, калечить.
— Днем здесь этого не было, — сказала Одри.
— Думаю, это моя вина, — призналась Ди, — Я была однажды в Сан-Франциско с мамой, и там была «Рыбацкая пристань» — как комната ужасов, знаете? Мне потом годами снились кошмары.
Она резко отвернулась и прислонилась к стене, опустив голову и тяжело дыша. Дженни вглядывалась в темноту.
— Ди?
— Да? Подождите минуту.
— Что ты бормочешь?
— Это… это… м-м… помогает, когда ты выведен из равновесия. Я нашла это в… — сделала она паузу, — старой китайской рукописи.
— На каком диалекте? — спросила Одри.
— Ну хорошо, это из фильма о кунг-фу. Но оно помогает. Оно довольно длинное, но в конце есть слова: «Я сильна настолько, насколько должна быть. Я сама себе хозяйка».
— Я сама себе хозяйка, — повторила Дженни.
Ей понравилось это. Джулиан и его люди, должно быть, хозяева этого мира, но не ее хозяева. Никто не станет ее хозяином, пока она этого не позволит.
— Помогает? — спросила Ди.
— Вполне. Думаю, что я не упаду в обморок и меня не вырвет прямо сейчас.
Эта ситуация заставила Дженни испытать шок. Мысль о том, что Ди боится, была так ужасна, что она не могла совладать с ней. Ди никогда ничего не боялась.
— Я стану членом Международной коллегии по амнистии, если когда-нибудь выберусь отсюда, — пробормотала Ди. — Клянусь, клянусь!
— Мы с мамой уже состоим в ней, — сказала Одри.
«Миссис Майерс?» — подумала Дженни, а Ди спросила:
— Твоя мама?
Мама Одри была светской дамой, делала вкусные бутерброды и устраивала благотворительные показы мод. Они с Ди не ладили.
— Может, эта организация и нужна для чего-нибудь, — пробормотала Ди.