— Он выздоровеет. И ничто ему не угрожает. Во всяком случае, пока он здесь.
— Я как раз сейчас думал о Гурги, — сказал Тарен, глядя прямо в ледяные спокойные глаза старца.
И он поведал ему причину своего путешествия, все перипетии, происшествия и невзгоды последних дней, рассказал о несчастном случае с Гурги. Медвин внимательно слушал. Большая голова его задумчиво склонилась, когда Тарен дошел до маленького подвига Гурги, хотевшего пожертвовать жизнью ради спасения других.
— Сначала я не любил его, — признался Тарен. — Теперь я сильно привязался к нему и, думаю, полюбил, несмотря на все его хныканья и жалобы.
— Каждое живое существо заслуживает нашего уважения, — сказал Медвин, нахмурив густые лохматые брови. — Каждое, будь оно уродливым или красивым, гордым или жалким.
— Не сказал бы этого о гвитантах, — возразил Тарен.
— Я только жалею этих несчастных, — сказал Медвин. — Когда-то, очень давно, они были такими же свободными, как и все птицы. Смирными и доверчивыми, как любое не знавшее обиды и злобы существо. Коварный Араун приманил их и подчинил своей воле. Он сделал железные клетки, которые стали их тюрьмой в Аннуине. Мучения, которым он подверг их, позорны и непереносимы. Теперь они служат ему из страха.
Медвин надолго умолк и превратился снова в могучую неподвижную гору. Потом глаза его сверкнули, и он продолжал медленно глухим голосом:
— Он стремится подчинить себе, приневолить всех животных в Придайне, весь род человеческий. Вот почему я остаюсь в этой недоступной долине. Здесь Араун не может навредить никому. Но если он станет правителем всей этой земли, не уверен, что я им всем смогу помочь. Те, кто попадет в его лапы, будут считать за счастье скорую смерть.
Тарен кивнул:
— Я теперь все больше и больше понимаю, почему мне надо скорей предупредить Сыновей Дон. А что касается Гурги, я тоже считаю, что ему будет безопаснее оставаться здесь.
— Безопаснее? — переспросил Медвин. — О да, конечно! Но ты смертельно обидишь его, если сейчас, именно сейчас оттолкнешь от себя. Несчастье Гурги в том, что он теперь ни то ни се. Не зверь и не человек. Он потерял мудрость и силу животного, но не приобрел знаний и воли человека. Поэтому и те и другие избегают его. Если он будет иметь цель, это многое может в нем изменить.
Медвин проницательно глянул на Тарена и твердо произнес:
— Он не задержит вас здесь надолго. Завтра же он сможет идти так же хорошо и легко, как вы. Я настаиваю, чтобы ты взял его с собой. Он не станет тебе обузой, а может быть, чем-то и поможет. Гурги должен дойти свой путь служения важному и благородному делу. Никогда не отказывайся помочь тому, кто в этом нуждается. — Медвин снова помолчал и веско добавил: — И не отказывайся принимать помощь, когда ее предложили. Эту истину поведал еще хромой муравей Гвитиру, сыну Грейдаула.