Спустя две недели, вскоре после отъезда сэра Уильяма домой, в Лукас-Лодж, резали свинью. Мистер Коллинз, скрестив на груди руки, наблюдал, как животное упиралось и визжало, подергивалось, истекая кровью, и, наконец, затихло и замерло.
— Превосходная свинья, беркширской породы. Была. Лучшая в графстве, я полагаю. Славная, жирная.
Сара отнесла ведро крови на кухню. Туда же, перевернув вверх копытцами, притащили и свиную тушу для разделки. Нелегкую работу по разделке взял на себя слуга. Экономка срезала сало и побросала его в корыто. Ногой она слегка отодвинула его от себя:
— Ну что, мисс Сара, возьметесь за это?
Сара непонимающе посмотрела на нее.
— Вы знаете, как делается мыло, я полагаю? У вас есть мыло, в вашем Хартфордшире?
— Где щелок?
— На своем месте.
В судомойне Сара старой битой чашкой отмерила щелок и вылила в воду. Развела огонь под котлом и поставила сало растапливаться. То ли запах булькающего месива уже немного выветрился, то ли Сара просто принюхалась, но он почти не напоминал аромат воскресного жаркого, слишком долго простоявшего в тепле. Ковшом отлив немного жидкого жира, девушка зачерпнула пригоршню лаванды и засунула в карман передника. Все годы, помогая миссис Хилл, она не переставала поражаться тому, что мыло, залог чистоты, такое мерзкое при варке! Сара обрывала со стеблей засушенной, потерявшей цвет лаванды цветочные почки и бросала их в остывающую кашицу.
Мыло разлили по формам, формы завернули в тряпье и целой связкой упрятали в буфет, где ему предстояло доходить. Сара, щурясь, вышла во двор. Гнедая лошадь чесала шею о косяк конюшенной двери. Над черепичной крышей виднелись верхушки кленов и белая птица, парящая в синеве. Сара провожала ее взглядом, любуясь, как та проносится над обширным лоскутным одеялом полей, рощ и перелесков, уходя прочь за его пределы: к морю.
Море… Элизабет говорила, что отсюда до него ближе — а вдруг ей удастся разглядеть его, ну хоть одним глазком? Какой смысл вообще был ехать в Кент, если она ничего здесь не увидит, кроме внутренностей свиньи и дома Коллинзов?
Сорвав передник, Сара незаметно выскользнула в калитку. Она со всех ног устремилась вниз по сельской улице, пронеслась мимо стайки кур-бентамок, что рылись на дороге в поисках зерен, мимо обнаженных еще розовых кустов в чьем-то саду, мимо женщины, которая вышла из своего дома и, сложив на животе руки, посмотрела ей вслед.
Дома окончились, живые изгороди, усыпанные зеленеющими почками, становились выше. Сара вскарабкалась на самую высокую ступеньку лестницы-перелаза, чтобы заглянуть как можно дальше и увидеть, что же там, вдали. Перед ней расстилалось вспаханное глинистое поле, расцвеченное первыми всходами. Там и сям в небо поднимался дымок от труб, виднелись шпили колоколен, крытые черепицей крыши амбаров и зелень, зелень волнами до самого горизонта. Но моря она так и не увидела.