В самый последний день пребывания полка в Меритоне мистер Уикхем вместе с другими офицерами обедал в Лонгборне. Оставалось только пережить этот вечер, а там они уедут — и скатертью дорожка. В окрестностях не останется красных мундиров. Как только Уикхем окажется в семидесяти милях от них, в Брайтоне, можно будет перестать беспокоиться о том, питал ли он недобрые намерения относительно Джеймса или Полли.
Джеймс прислуживал за столом. Молча, опустив глаза и ссутулив плечи, он бесшумно, деловито и услужливо сновал между офицерами и дамами. «Постараюсь быть тем, — думал он, — за кого они меня принимают, то есть почти пустым местом».
Однако, когда он наполнял бокал Уикхема, молодой офицер вдруг обернулся и задержал на нем взгляд. Джеймс решительно не хотел замечать этого, он внимательно следил за тем, как вино наполняет бокал, пристально изучал графин, поворачивая его, чтобы не капнуть на скатерть, и пурпурную кляксу на салфетке, которой вытер хрустальное горлышко. Затем он отступил на шаг и подошел к Элизабет, чтобы наполнить ее бокал. Элизабет, к облегчению Джеймса, вообще не удостоила его вниманием. Но устремленные на него сверкающие, тигриные глаза Уикхема заставили его содрогнуться.
Уикхем между тем целиком сосредоточил внимание на Элизабет. Он только раз скользнул рассеянным взглядом по молоденькой служанке, очищающей блюда, и тут же вернулся к тарелке, прибору и своей собеседнице. Смотри-ка ты, подумал Джеймс, он изо всех сил старается быть любезным, даже вкрадчивым, как будто знает, что окружающие догадываются о чем-то неблаговидном, и стремится отвести от себя подозрения.
Вот если бы Уикхем служил в войсках регулярной армии, размышлял Джеймс, со свечой в руках спускаясь в подвал за вином, то можно было бы помечтать, что мальчишка получит назначение в Испанию, где идет война. Можно было бы потешить себя, воображая, как он попадает в плен к партизанам, как те отрезают его мужское достоинство и засовывают ему в рот, а потом подвешивают на дереве и оставляют истекать кровью, на поживу волкам. Это бы немного сбило спесь с наглеца.
И гости, и семейство в тот вечер выпили изрядно. Джеймсу и мистеру Хиллу пришлось не раз отправляться в подвал за все новыми бутылками. Большая компания, собравшаяся в салоне, расшумелась от вина и избытка чувств, им порождаемых. Дружеское веселье затянулось на несколько утомительных часов. Ничто так не возбуждает в людях приязни, как неизбежность скорого расставания.
Старый мистер Хилл окончательно обессилел и в одиннадцать отправился в постель, подмигнув Джеймсу: