— Я надеялся, ты принесешь мне еще бутылку бренди.
Миссис Хилл прикрыла за собой дверь, показала пустые руки. Медленно подняв на нее покрасневшие глаза, он кивнул, а услышав донесшийся из другой комнаты смех, передернулся. Она поставила стул возле письменного стола, но не села, а продолжала стоять, держась рукой за спинку.
— Не знаю, что хуже, — заговорил мистер Беннет, — позор дочери или слепота жены, которая отказывается его замечать.
— Миссис Беннет просто… — Миссис Хилл заколебалась. — Может, это и к лучшему, что она такая, какая есть.
— Едва ли это достойно уважения.
— Но случайно ли все это, сэр, как вы полагаете?
Нетвердой рукой он поднял бокал.
— Я отказываюсь вас понимать, миссис Хилл.
— Чтобы стать достойными уважения, — пояснила она, — людям иногда нужно, чтобы им оказывали уважение. Как аукнется, так и откликнется. Мы ведь строим себя так же, как ручейник строит свой домик, подбираем кусочки и осколки всего, что нас окружает.
Мистер Беннет высоко поднял брови, подумал и кивнул.
Миссис Хилл подвинула стул поближе и села.
— Сейчас все улажено, — продолжала она, — мисс Лидди замужем. Я хочу сказать вам кое-что с глазу на глаз, только между нами… Ради дочери вы пошли на то, чего не захотели сделать ради своего кровного сына.
Мистер Беннет провел рукой по лицу, плеснул в бокал еще бренди.
— Если бы ты знала, если бы ты только знала, как я страдаю, Маргарет…
Он назвал ее по имени, как прежде, — годы улетели прочь, словно стайка скворцов. Она нагнулась и взяла его за руку.
— Ночи не было, чтобы я не думал об этом, — проговорил он. — Каждую ночь — с той, когда он бежал, и до той, как вернулся.
Она плотно сжала губы.
— Я хотел лишь одного с тех пор, как он был малышом, даже раньше, с того времени, как ты сказала мне, что ты… Единственное, к чему я стремился, — устроить все разумно.
Она кивнула.
— Но разумного решения не было, вот какое дело, — продолжал он. — Поскольку разум ничего не решает.
Помолчав с минуту, миссис Хилл снова заговорила:
— Знаете, я ведь тогда поняла, почему он так поступил. Почему решил записаться в армию.
Мистер Беннет уставил на нее воспаленные глаза и кивнул, призывая продолжать.
— Никому до него не было дела, вот и ему ни до кого не было дела. Он и думать не думал, что кому-то нужен, что кто-то может его любить. Вот и кинулся в омут очертя голову.
Мистер Беннет скривил рот, глаза его затуманились. Он дотянулся до второго бокала, налил в него немного бренди и подвинул к миссис Хилл. Она вытерла слезы, подняла бокал. Они выпили.