Она сказала это с таким задором и весельем, а мне послышалась в ее голосе какая-то горечь. Вика впервые заговорила на эту тему и, кажется, уже пожалела об этом, заметив в моем взгляде промелькнувшую жалость.
- Вот только не надо этого! - предупредила она.
- Чего?
- Расспросов и задушевных бесед на тему моего раненого и беспризорного детства.
- Хорошо, - согласился я и перевел взгляд на ее стройные ноги, что так давно будоражат мое воображение, - Как нога?
- Побаливает, но в целом нормально. Ты не представляешь, какое это счастье иметь возможность чесать ногу там, где хочется.
- Отчего же. Представляю. Я в детстве тоже ломал ногу.
Пока я рассказывал про то, как неудачно с покойным отцом покатался на лыжах, Вика достала из новенького, недавно приобретенного, холодильника кастрюлю и поинтересовалась:
- Котлетки разогреть.
Она еще спрашивает?! Разогреть! Да, побольше! Да с жареной картошечкой и салатиком.
- Ты вообще ел сегодня? - наблюдая за тем с какой жадностью я поглощаю еду, спросила она.
- Угу, твой борщ.
- Он еще остался? Я думала - ты его давно съел.
- Я берег, - не перставая жевать наивкуснейшую котлетку ответил я, - Растягивал удовольствие.
Вика рассмеялась и покачала головой каким -то своим мыслям.
- Твоя мать совсем тебе не готовит?
- Готовит, только это есть невозможно. Боюсь, мы с Тузом без тебя скоро совсем зачахнем. И если у него еще есть возможность переехать к тебе, то мне это сделать будет гораздо сложнее. Мама пока домой не собирается. Она возомнила себя свободной дачницей и активно выкладывает фото с моими яблонями в Одноклассники.
Вика на это только вздохнула и как бы ненароком поправила на груди халат, позволив ему немного распахнуться. Если это был тонкий намек на толстые обстоятельства, то мне не надо намекать дважды.
Медленно отставив пустую тарелку, я мысленно пообещал после помыть за собой посуду, а пока мне предстоит нечто более приятное.. .для нас обоих.
- Вик, - севшим голосом тихо позвал ее, - Иди ко мне.
Девушка вздрогнула и медленно поднялась, сделала два небольших шага, чтобы в следующее мгновение оказаться между моих разведенных ног в крепких объятиях.
- С ума по тебе схожу, - прошептал я и сделал то, что хотел в эту минуту больше всего на свете: зарылся лицом в душистую мягкость ее декольте и принялся с жадность оголодавшего пса целовать теплые полушария.
Руки Вики скользнули по моим плечам, шее и зарылись в волосы, перебирая пряди, поглаживая и явно поощряя на дальнейшие действия.
Мне большего и не надо было. Трясущимися от напряжения руками скользнул под халат, огладив стройные упругие бедра и чуть не застонал, как мальчишка, поняв, что Вика без белья.