– Я готов отдавать тебе все свое тепло! Всего себя!
Мы, не моргая, смотрим в глаза друг друга, и вдруг Вика неожиданно улыбается и спрашивает:
– Помнишь, как ты с непроницаемым лицом ел мой ужасный суп?
Подхватываю ее улыбку и киваю.
– Но я тогда правда старалась, и у Даши много консультировалась, но он все равно вышел несъедобным.
– Я все помню!
Она сглатывает, встает со стула и подходит ко мне. Не шевелюсь и стараюсь не думать о том, что предположил, боясь сглазить происходящее. Девушка садится ко мне на колени и, положив руки на мои плечи, смотрит в глаза.
– Зачем ты вернулся?!
– Ты сама звала меня!
Вижу удивление в ее взгляде и поясняю:
– Ты преследовала... Была в моих снах и видениях.
Снова долго и внимательно смотрим друг на друга молча, пробуя в мыслях свои желания, и вдруг… срываемся и одновременно приближаемся и врезаемся в губы. Нет – это не поцелуй! Это диалог тел, где обвинения и боль сражаются с желанием и любовью.
Воздуха давно не хватает, и нехватка кислорода разъединяет нас. Рваное дыхание, горячие взгляды... Нам явно мало этого, и, едва отдышавшись, мы снова соединяемся в сумасшедшем, но уже более осмысленном поцелуе, который сам собой перетекает к жадным прикосновениям и в итоге к сбрасыванию одежды. Если раньше у кого-то из нас срабатывал стоп-кран часто потому, что мы находились в местах, где продолжение подобного безумия было невозможно, то сейчас вряд ли это случится. Атмосфера располагает забыть обо всем и раствориться в порочных желаниях.
В спальню я иду в расстегнутых спадающих джинсах, без футболки, неся на руках Вику, оставшуюся в одном белье.
Едва падаем на кровать, я избавляю ее от сексуальных кружев, а себя – от остатков мешающей одежды.
Она разглядывает мое тело, не смущаясь, а я не могу отвести взгляд от нее. Вика такая красивая, и она сейчас снова будет моей. Это сводит с ума! Я еле себя сдерживаю, чтобы сразу не наброситься.
Приближаюсь, нависаю над ней, целую. Уже не как сумасшедший абориген, а нежно растягивая удовольствие от каждого прикосновения. Девушка нетерпеливо тянет к себе, и я прижимаю ее к матрасу своим весом, и мы соединяемся. Вика обвивает мое тело ногами, закрывает глаза и стонет так, что хочется быть диким зверем, но я, сцепив зубы, остаюсь нежным и неторопливым. Но, похоже, ее это не устраивает. Похоже, она тоже желает необузданной страсти, поскольку жалобно пищит: