Второй раз ложиться не решилась, просто уселась поудобнее между подушек и смотрела в окно, наблюдая, как рождается утро. Розовое зарево рассвета рассыпалось по небу. Ночная тьма расступалась перед ярким солнечным светом. Теплые лучи просачивались сквозь мозаику стекол, ласкали лицо, нежно касались кожи, окончательно прогоняя ночные кошмары.
Едва слышно скрипнула дверь, впуская в спальню Эбби. Увидев, что я проснулась, служанка поспешно сделала книксен и поставила на столик большой кувшин с водой, который держала в руках.
– Доброе утро, леди, – поздоровалась она. – Вы сегодня рано встали. Неужто шум за окном разбудил?
– Привет, – отозвалась я, приветствуя девушку. – Нет, просто не спалось, а что на улице происходит? Я ничего не слышала.
– Так музыканты приехали, – сообщила Эбби. – Целый оркестр на праздник прибыл.
– А… понятно, – кивнула я, подходя к окну. Во дворе замка действительно царила суета. На подъездной аллее стояли сразу несколько экипажей, пассажиры которых толпились на дорожке, мешая проехать другим. Несколько лакеев несли к парадной лестнице огромную арфу. Следом за ними бежала тучная невысокая дама. В пухлых руках она держала ридикюль, которым периодически прохаживалась по спинам и головам парней, сопровождая свои действия криками.
– Наши-то девчонки с полуночи на ногах, – посетовала служанка. – Вначале зал украшали, сейчас вот комнаты для гостей готовят.
Эбби жаловалась и охала, но выглядела довольной, предвкушая предстоящий праздник. Глаза блестели, а на лице играл румянец. Она помогла мне умыться и, прости господи, завязать чертов корсет. Как же я его возненавидела! Ни дышать, ни есть в нем было невозможно, только стоять или сидеть, словно марионетка, в спину которой вставили палку. Пока Эбби причесывала длинные белокурые локоны, я осторожно поинтересовалась о наличии в их мире краски для волос. Хотелось хотя бы цвет своей шевелюры вернуть, пока нет возможности переместиться, так сказать, всей фигурой обратно домой.
Эбби ничего не стала обещать, отделалась общими фразами про моду и красоту, после чего вышла, а вернулась уже с подносом, на котором стоял завтрак. По комнате поплыли ароматы свежей выпечки и ванили. Ноздри защекотал сладкий запах клубники, давая сигнал желудку незамедлительно отреагировать и настоятельно потребовать у хозяйки угоститься ягодами. Рот наполнился слюной, подпевая желудку, а вот мои стиснутые ребра протестующе заныли, дескать, дорогая временная хозяйка, мы и так тут смяты как гармошка, клади немедля булку на тарелку.
После завтрака меня посетили соседки. Две дамочки были сегодня необычайно веселы и преподнесли в подарок коробку с печеньем, перевязанную сиреневой лентой.