В коридоре полицейского участка, знававшем лучшие времена, Вера с полчаса сидела на жёсткой скамье, разглядывала предупреждавшие об опасностях жизни плакаты, ждала. Наконец с невыносимо деловым видом подошёл следователь Матвеев.
– Заходите, – повозившись с замком, он распахнул перед ней дверь. – Ну, что, нашли мы преступника, машину по камерам отследили.
– Правда? – хоть какая-то хорошая новость за весь день.
– Узнаете? – Матвеев протянул ей фото. – Этот подъезжал на такси, когда вы ждали скорую?
– Думаю, да, очень похож.
– Он уже признался во всём. И как вас хотел припугнуть, тоже рассказал. Чужими руками… Нашёл отморозка, денег дал. Но теперь всё, вам можно ничего не бояться. Кстати, не узнали о родственниках погибшей?
– Нет, – ответила рассеянно, Вера ещё была в шоке от того, что только что услышала.
– И нам не удалось никого найти, – признался он. – Жаль девчушку, останется без опекуна. – Увидев недоумение у неё на лице, пояснил: – У погибшей дочь-малолетка. – Вздохнув, добавил: – Прямо из детсада в детский дом угодила.
– Что?! Ужас какой! Совсем одна осталась?
Он кивнул.
Вот так, кому на этом свете гораздо хуже, чем ей…
– А сколько лет девочке?
– Сейчас… Вероника Черемис. – Следователь открыл папку, лежавшую на столе, полистал подшитые там бумаги. – Скоро пять исполнится.
– Но должен же быть отец у девочки?
– Должен-то должен, но где его найти? В свидетельстве о рождении прочерк. На работе никто ничего не знает, погибшая недавно в это агентство недвижимости устроилась.
– А соседи? – перебила Вера.
– Пока ничего не удалось выяснить, но опека уже подключилась,– следователь решительно захлопнул папку и встал. – Будут искать, – заверил он Веру, взглянув в её расстроенное лицо.
С соседями она поговорит ещё раз – Вера ушла из кабинета с листком бумаги, где аккуратным почерком юного следователя Матвеева был записан адрес Марины Сергеевны Черемис. Прощаясь, она задала вопрос, который и задавать-то было страшно: когда похороны? И получила ответ, что это уже произошло днём, всего несколько часов назад…
Вера шла по залитой предзакатным солнцем улице, по которой возвращались в свои дома счастливые, улыбавшиеся друг другу люди, где не было и не могло быть места горю, и думала о том, как страшна смерть. Это предел всему, то, что нельзя исправить. Но когда одинокой остаётся маленькая девочка, это не менее страшно. Спит ли она ночами или плачет, вспоминая маму? И желает ли ей кто-нибудь доброй ночи, поправляет ли одеяло, чтоб не сползло? Вере стало стыдно за свои личные переживания, её неприятности ничтожны по сравнению с огромной, размером с целую Вселенную, бедой маленькой девочки Вероники.