А Фецилла всё говорила, иногда бросая взгляды на прачку Фарию, которая стояла в толпе вместе со своим сыном. Охотнику Илхарду едва перевалило за семнадцать, но голова его была седа, как у столетнего старца. Левая рука отсутствовала по плечо. Но он улыбался. Мать обнимала его и плакала. Не веря в то, что истинная охотница спасла её ребёнка.
Лилиит закрылась в выделенных ей покоях и не выходила на протяжении трёх дней. Не открывала дверь ни служкам, ни самой баронессе. Только Гилиам смог попасть к ней. Он угрожал, требовал, просил. Но подействовали только слова о странном музыкальном инструменте, которое нашли в личных вещах рыжебородого людоеда.
Девушка впустила мужчину и сразу захлопнула за ним дверь. Она молча указала на одно из кресел, а сама устроилась в другом.
— Очень странное действие. Некоторые пугаются, другие тянуться на этот звук. Смотри. — Гилиам подул в дудочку, извлекая тонкий протяжный стон.
Лилиит почувствовала, как кожу покрывают мурашки и вздрогнула.
— У меня иммунитет после нунаби, — заговорила она впервые за трое суток. — Уничтожь её.
— Мне интересно откуда она взялась у того человека.
— Мы этого уже не узнаем. Просто уничтожь.
— Огонёк вернулся. Грязный, голодный и измученный, но сам пришёл к поместью, — сменил тему мужчина.
— Видимо, эта штука его и увела от меня, — качнула девушка головой на странный музыкальный инструмент, который лежал на коленях воина.
— Как твоё бедро?
— Неужели ты не говорил с лекарем? Не поверю.
— Я хочу услышать это от тебя.
— Для этого мира, эта рана сложная. Я скажу лишь, что заработала трещину в кости, которая почти не болит. Если не бредить рану, то заживёт быстро. Организм молодой.
Гилиам кивнул головой, понимая, что ничего другого и не мог услышать от неё.
— Зачем ты в это ввязалась?
— Я помогла человеку и заработала денег, — пожала плечами Лилиит. — Разве не этим должны заниматься охотники?
— Не когда они ещё слабы. Мы же ничего не можем толком. Зачем ты лезешь в пасть опасности, будто сдохнуть хочешь? Ах, да, я же забыл! Ты не можешь сдохнуть!
— Могу, — тихо ответила она. — Уже могу, скорее всего.
— Но ты ведь мне говорила…
Лилиит вздохнула и посмотрела на воина:
— Богиня, грозящая мне бессмертием, бесследно исчезла. Я хотела попросить у тебя разрешения на одиночную поездку.
— Куда ты собралась? Да ещё в таком состоянии!
Охотница отметила про себя, что у собеседника сжались кулаки.
— В Гудрас.
— Лилиит, Гудраса больше нет! Или ты и головой приложилась?
— Нет. Я помню. Но Первородная, что дала силу нашему богу всё ещё там. Она же тётка Сэлис. Эфрикс должна дать ответы на некоторые мои вопросы.