— Мы закрываемся. Тех, кто не оплатил комнату, прошу на выход.
— Почему так рано? — гаркнул кто-то из уже охмелевших посетителей.
Фецилла нашла взглядом говорившего:
— Потому что я так сказала.
Зал опустел быстро. Только два стола оказались заняты. Хозяйка прожгла взглядом спину Леофа и отправилась на кухню, закрывать чёрный ход, через который уходили девушки-разносчицы.
Дверь шаталась на ветру, скрипя давно несмазанными петлями. Плохое предчувствие прильнуло к женщине, как кошка, но та отмахнулась от него и заперла дверь на щеколду.
А в следующее мгновение к её шее приставили лезвие кинжала и зашептали на ухо:
— Тихо. Мы ничего не имеем против тебя и твоей таверны. Если не будешь рыпаться — не тронем. Поняла?
Фецилла кивнула головой. А разбойник ударил её рукоятью ножа в затылок. Женщина кулем осела на пол и затихла.
— Живая хоть? — вопросил голос. — Если прибил, худо нам будет.
— Да что с ней станется. Главное, чтоб под ногами не мешалась.
Один из двух разбойников оттащил хозяйку таверны в дальний угол кухни, а второй распахнул дверь, впуская ещё пятерых. Мужчины ступали по дощатому полу мягко и практически неслышно. Пьяные путешественники не должны были даже заподозрить неладное.
Так и есть! Вон сидят, лясы точат, да к кружкам присасываются.
Посетители таверны за дальним столиком встали, отодвинув лавки, и направились к отряду Гилиама. Разбойники все ещё таились у входа в зал и ждали, пока их сообщники выполнят первый пункт плана.
Трое мужчин в дорожной пыльной одежде подошли к шумной компании. Заговорил самый старший из них.
— Кто такие будете?
— Твоё какое дело, пёс? — вывернул нижнюю губу захмелевший Леоф.
Мужик оскалился, демонстрируя недостачу зубов.
Гилиам сверлил взглядом подошедшего.
Седой, плешивый, с рубцами и шрамами на лице. Для путешественника стар, для купца плохо одет. Вывод напрашивался сам собой — наёмник.
— Вижу господа любят хорошо поесть и выпить, — продолжал скалиться мужик. — Поделиться не желаете?
— С тобой, что ли? — Мартон хмуро посмотрел на него из-под бровей, а разбойника пробила дрожь.
Именно чувство страха дало сигнал к началу действий. Бехард, а собственно так звали наёмника, впервые за многие годы испытал позорный животный инстинкт. И отчего? Из-за того, что на него посмотрел какой-то лысый проходимец!
— А раз так, то мы сами возьмём то, что нам по нраву.
— Я выбираю бабу, — похотливо покосился на Лилиит один из головорезов.
Стоило Бехарду стукнуть о пол каблуком, как со стороны кухни в свет очага ступило ещё семеро.
Мартон потянулся, хрустя суставами, и медленно встал. Разбойники следили за ним, но с места не сдвигались.