Дома я проигнорировала очередной звонок с работы, понимая, что тем самым рушу свою карьеру. Но врать я не могла хотя бы потому, что не знала, чем все это закончится. А на целый месяц мне никто не даст отпуск, сейчас самый сезон. Мысленно я уже распрощалась со своей работой, просто вначале этот вопрос казался совсем не значительным, а сейчас, когда я немного успокоилась, всплыла и эта проблема.
С другой стороны, я же не получала удовольствия от того, чем занималась, да и уставала как собака. Может, это шанс что-то изменить? Так думать приятнее, чем горевать о том, что запорола свою жизнь.
Весь день я была сама не в себе. Чувствовала, что меня потихоньку накрывает истерика. Мне было тяжело признать, что мой отец мне врал, но еще тяжелее было понять, что мне делать дальше и как себя вести. Хотелось спрятаться под одеялом и плакать, а чтобы кто-то другой решил за меня все проблемы. Но я понимала, что это за гранью фантастики.
Когда Вадим вернулся домой, я все еще пребывала в состоянии близком к депрессии. Я очень надеялась, что у нас не зайдет разговор о сегодняшней поездке, но мужчина решил иначе.
- Ты сегодня убедилась в том, что не я законченный подлец в этой истории? – спросил он, открывая пакет с едой.
Я сжала кулаки и промолчала.
- Юля, я с тобой разговариваю, - отвлекся Вадим от ужина, уставившись на меня.
- Что ты от меня хочешь? – спросила я, отворачиваясь и наливая чай. – Я не стану ненавидеть отца.
- Я этого и не прошу, - мужчина встал у меня за спиной. – Только хочу, чтобы ты сняла розовые очки.
Я почувствовала, что вся моя выдержка, которую я тренировала весь день, трещит по швам. Я резко развернулась, уставившись на стоящего очень близко мужчину.
- А я хочу, чтобы ты не читал мне нотаций. Мой папа – самый близкий для меня человек и таким останется. Ты уже взял нас в рабство и отобрал квартиру, теперь хочешь, чтобы я его стала ненавидеть? Не выйдет! И да, я считаю, что мой отец поступил неправильно, но и ты так же не прав!
- Да? – Вадим упер руки в бока, продолжая сверлить меня взглядом. – И в чем же?
Я рассмеялась – неискренне и надуманно.
- Ты серьезно?! Ты решил, что ты и судья и палач, а теперь спрашиваешь в чем?! Знаешь, да, ты все так же остаешься самым большим подлецом, потому что я вообще не причем, а мой отец не угрожал ничьей жизни и не выкручивал руки чужим детям, - припомнила я ему его верзилу, который тащил меня в комнату в первую нашу встречу.
Я поняла, что я его разозлила. Но сейчас я была довольна. Мне нравилось, что я сбила эту лицемерную маску с его лица. Мне даже хотелось, чтобы он меня ударил, и тогда я точно буду знать, что он законченная тварь.