Тратиться не понадобилось. Дверь открылась во второй раз. Но вместо милой девочки в проеме маячил здоровенный мужик из тех, про кого говорили: "коня поднимет". Уже не молод: темная, аккуратно расчесанная, но не стриженная борода была вовсю посечена серебряными нитями седины. На голове красовался серый купеческий картуз. Широкие плечи плотно облегала синяя, местами штопанная рубаха. Черные штаны были заправлены в высокие сапоги.
Вряд ли мужчина, кем бы он ни был, ходил в доме при полном параде. Выходит, вышел специально встречать.
Темные глаза вцепились в Петра с подозрением.
— А ну, мил государь, перекрестись, — потребовал мужик. И подозрение переросло в уверенность, когда Петр отрицательно покачал головой:
— Религия — орудие классового гнета. Декретом от двадцать третьего января восемнадцатого года церковь отделена от государства.
Мужик набычился:
— Либо крестись, либо я тебе сейчас башку от тела отделю, безо всяких декретов. Нам тут, в доме, нечистая сила не нужна.
— О как! — Петр шевельнул бровью, — А как же, говорят, что вы тут колдуны все?
— Говорят что кур доят. А коров на яйцы сажают. Так что — сам перекрестишься, аль помочь маленько?
Командир отдельного отряда ЧОН широко улыбнулся, сложил руки троеперстием, поднес мужику едва не к самому носу и размашисто осенил себя крестом, приговаривая:
— Потушил ли керосинку — троеперстие коснулось лба,
Застегнул ли я ширинку... — ширинка оказалась застегнута и завязана;
Есть ли деньги на обед — правая сторона;
Не забыл ли партбилет, — левая...
Все ли правильно?
— Не упырь, — с каким-то даже сожалением согласился мужик. — А как же прошел? Ежели без креста и без антихриста?
— А ногами. Сначала левой, потом правой, потом снова левой.
— И отводка-то дедова пропустила...
— Не устояла. Против доброго слова и нагана редко что устоять может. Мне, во всяком случае, такого не попадалось.
Мужик еще немного постоял и, кажется, принял какое-то решение. Потому что посторонился, пропуская Петра в просторный, но плохо выметенный и здорово запущенный холл и через силу проговорил:
— Раз так... милости просим в кабинет. Для разговору.
"Пойдемте в нумера..." — фыркнул про себя Петр, но все же последовал за здоровенным мужичиной вверх по лестнице, на господский этаж.
Дом был пуст и первое впечатление неухоженности только усилилось, когда Петр понял, что в "кабинете" этот бородатый и живет. Спит, ест, курит... Характерные запахи смешались с амбре от ношенных портянок.
Мужик устроился на хозяйском стуле, выложил локти на стол.
— Павел меня зовут. Егоров сын, по фамилии Евсеев.