.
Маленький пузатый мистер Тедеску развернулся в инвалидном кресле.
– Рэйвен?
Медсестра Сойер подтолкнула ее к нему.
– К вам пожаловала Рэйвен Слэйд, как вы просил, профессор Тедеску.
– Не профессор! Меня так и не… назначили профессором. А где мои товарищи из 17N?
– Они еще не приехали, мистер Тедеску, но волонтер Рэйвен готова порадовать вас.
Его злобный взгляд смягчился.
– Моя любимая студентка по актерскому мастерству запоминала роли быстрее и исполняла выразительнее, чем кто-либо из учеников. Я должен спросить кое-что у тебя, – он нахмурился. – Уйдите, – обратился он к медсестре. – Это между мной и моей протеже.
Сойер вышла за штору, но Рэйвен различала ее тень с обратной стороны.
– Подойди ближе, Рэйвен, – сказал Тедеску.
Она наклонилась к его влажно блестевшему лицу, стараясь не кривиться от резкого запаха пота.
– Ты помнишь нашу последнюю беседу после репетиции у меня в кабинете, перед твоим срывом?
Разве могла она забыть такое?
В тот день, сидя рядом с ним за столом, она почувствовала, как жирные пальцы старого греховодника скользят по юбке. Хорошо, что она скрестила ноги. Так сделала бы Лисистрата. Тогда он встал и пошел в туалет.
Она заметила на столе стопку бумаг, озаглавленную «Операция «Зубы дракона». Заметки для новой пьесы? Она пробежала текст. Три рифмованных катрена, наподобие пророчеств Нострадамуса. Она уже клала их на место, когда возник Тедеску, вытирая руки, и увидел ее.
– Как ты смеешь читать мои бумаги?
– Извините, мистер Тедеску. Я думала, это для новой пьесы.
Он замахнулся кулаком. Она вскочила с места, и он стал гоняться за ней вокруг стола.
– Не бейте меня.
Раздался стук в дверь, и в проеме возникла голова студента.
– Извините, что опоздал.
Она отпихнула Тедеску и выбежала из кабинета.
Это была их последняя встреча.
– Мистер Тедеску, разве я могу забыть такое?
Она увидела, как он взглянул на силуэт Фэй за шторой.
– Уходите, сестра! Это личное дело!
Туфли сестры Сойер заскрипели по полу.
– Ты всегда потрясающе запоминала роли. Ты помнишь, что было на тех листах?
«…рэйвен, твой паршивый препод просит тебя сыграть сцену из его трехактной пьесы про драконьи зубы…»
Она проигнорировала голос у себя в голове и произнесла вслух то, что запомнила:
– Я поняла, что это какие-то образы и отсылки из ваших лекций, но мне они мало о чем говорят.
– Это пророчества, они только для моих товарищей из 17N и МЕК.
«…какие еще, нафиг, 17 эн и мек?..»
Назойливый голосок у нее в голове не дал ей расслышать, что еще сказал Тедеску, но он вдруг метнулся к ней с кресла и, вцепившись в горло обеими руками, стал душить.