– У меня рана… Организму надо восстановиться, а мне даже есть нечего… – сказала Света дрожащим голосом и вдруг заплакала.
– Эй, ладно, успокойся уже!
Но Света не могла успокоиться и теперь взахлёб заревела. Сергей Павлович задумчиво сидел рядом, смотря прямо в стену. Так прошло около пяти минут, пока наконец Грушина не взяла себя в руки.
– Ну что, наревелась? Ты пойми, эти люди, они тебе никакие не друзья. Они тебя просто убьют и твоему организму восстанавливаться теперь совершенно ни к чему.
– Я не знаю о ком вы говорите и хватит уже, – сказала, всхлипывая Света.
Вроде разговор был окончен, но она так и сидела рядом на скамейке, продолжая всхлипывать. Пауза затянулась.
– Ладно, я пошёл покурю.
– Нет, не уходите… Дайте мне поесть…
– Да я бы с радостью, но не могу… Извини…
– Можете вы всё… Просто вы забыли, что такое человечность, вы все звери, вы хуже зверей…
Мясницкий попытался было встать с лавочки, но Света дёрнула его за край одежды.
– И что, ты теперь меня не отпустишь?
– Пожалуйста, дайте мне поесть…
– Да даже если и дам, а завтра что? А послезавтра что? Где ты собралась брать себе дальше еду? Тебе теперь и идти-то некуда.
– Я найду себе еду и куда пойти тоже, мне бы только выбраться отсюда…
– Ты совсем дурочка. Мясницкий тяжело вздохнул. – Я тебе ещё раз говорю… Не знаю как до тебя это донести. Эти люди тебе никакие не друзья, они тебя просто использовали, они насрали тебе в мозги.
– Не говорите так о том, чего не знаете… Вы не знаете их…
– Знаешь, как там говорится, о человеке судят по его поступкам, делам. Так вот, дела твоих друзей – жестокие убийства ни в чём неповинных людей, так что я достаточно о них знаю.
– Вы просто не понимаете. Это необходимость… Это очищение, этот мир он сгнил, весь сгнил. Он уже безнадёжен… Эта болезнь, которую нельзя вылечить. Можно только спасти то здоровое, что в нём ещё осталось, спасти пока ещё не поздно…
– Здоровое это головорезы убивающих простых людей?
– Дайте мне поесть…
– Не дам я тебе поесть! Принципиально не дам. Болезнь это ты, ты и твои друзья и отстань уже от меня, иди в свою палату!
– Они правее вас, в тысячу раз правее. Ну ничего, ладно. Я… Я не о чём не жалею, понятно вам. Я просто хотела бы дожить до этого великого дня, увидеть всё своими глазами, увидеть преображение этого мир, увидеть, как он освободится от этой мерзости, этой лицемерной гнили.
Сказав это, Света встала с лавочки и поковыляла через коридор к своей палате.
Сергей Павлович тоже встал и на костылях зашёл в туалет, где наконец смог покурить.
Настроение у него теперь было весьма паршивым. Он действительно зря здесь остался, надо было ехать в Ростов, полежал бы там несколько дней в тиши и покое, а потом уехал бы на новый год домой, да и выкинул бы из головы всё это дерьмо… Не его это теперь дело.