- Мы потеряли ребёнка.
Замираю, даже не дыша. Кислород не поступает в лёгкие, а я не мигая, гляжу на девушку напротив себя.
В голове вата, слова не связываются воедино, и я даже не могу спросить, как это произошло.
Но постепенно, через клубы серого дыма прорывается ниточка осознания. Она связывает хаотичные факты, воссоединяя их воедино.
Поэтому он боится моей беременности? Ребёнка? Потому что уже один раз испытал потерю?
Тогда к чему были его слова? Что он всё равно умрёт?
- Он, наверное, не рассказывал, - поджимает губы. А я только и могу, что коротко кивнуть и сжать ткань юбки.
- Мне жаль, - говорю искренне.
В голову неосознанно ударяет один диалог, случившийся совсем недавно.
Матвей что-то говорил мне такое. Что они развелись, и Рита, а именно так её зовут, ещё год после разрыва провела в депрессии. И тогда парень обмолвился, что всё это - из-за Беркутова, но причин он не знает. Может, именно поэтому?
Чёрт, как же больно терять собственного ребёнка!
Я неосознанно тянусь к пока ещё плоскому животу пальцами. Я всю жизнь была дурочкой, верила матери, откладывала момент операции, а она и не нужна была толком.
Постоянно жаловалась на долбаную жизнь, в которой даже для репродуктивной системы нужны деньги.
А тут случайность. Такая желанная, с неописуемым восторгом.
Я уже счастлива, как никто другой.
И потерять это в один момент?
Я не смогу это принять.
Тяжело, больно. И жестоко.
- Ничего, - отмахивается. – Сейчас мне легче. Как видишь.
И выпячивает свой живот. Гордо так, сияя от счастья.
Улыбаюсь, хоть и натянуто.
Не могу нормально сделать это.
Поэтому концентрирую внимание на своих ладонях.
- Он рассказывал мне, что не хочет детей, - почему-то говорю это ей. – Мы ни разу не общалась на эту тему, но пару раз Артур заикнулся…
Не ввожу её в курс дела насчёт контракта.
- Я его, честно, не понимала. Но теперь…
Обрываюсь. Неосознанно. Пытаюсь переварить.
- Это, видимо, случилось не так давно?
- Три года назад.
Три года…
- Он лжёт, - уверенно заявляет его бывшая. Я поднимаю взгляд со своих дрожащих пальцев и смотрю на неё. – Он очень хочет детей. Но боится. Я уверена.
Я бы тоже боялась после такого.
- Может, ему надо время, - тихо проговариваю себе под нос. А у самой сердце сжимается в горошинку. Теперь понимаю, к чему были те пункты в контракте.
- Время здесь не поможет, - я хмурюсь, не понимая. Возможно, но… Я думаю по-другому. – Оно не вылечит его. Дело не только в душевной ране, но и в его особ…
Резко прерывается.
Что? Почему она замолчала?
Наклоняю голову набок, не понимая о чём она.
Её глаза тут же сверкают, а я замечаю в них испуг, перемешанный с виной.