Понимаю, что несу всякий бред. Но как говорила моя подруга Варя, оставшаяся в родном городе – «Лучше сделать и не жалеть, чем потом не сделать и жалеть».
Я жду ответа двадцать минут. Он прочитал сообщение, но никак на него не отвечает.
И всё. В обнимку с телефоном я засыпаю. А наутро меня ждёт неприятный сюрприз.
Кто-то дёргает меня за плечо. А грозный голос быстро вырывает из сна.
– Ты что, дура, Беркутову сказала?!
– Ничего! – подпрыгиваю на кровати и пытаюсь понять, что произошло. Отчим разъярён и жутко зол. Рядом, за его спиной, стоит мачеха и, как всегда, капает валериану себе в чашку. Она делает это так же часто, как пьёт кофе. Нервничает. Но из-за чего – не в курсе.
– Да? А я вот так не считаю! Юля сказала, что он тебе звонил. Что ты ему наговорила? Утром он красноречиво выговорился о моей безответственности и лживости! А я ведь, я ведь…
Он поникает.
Но тут же берёт себя в руки. Седые усы дёргаются, как и ладонь отчима.
Он что, хочет меня ударить?
– Ну, что сказала?! – кричит.
Я сжимаюсь в комочек и совсем его не узнаю.
Он был заботлив всё это время. Да, повышал голос, но никогда даже не замахивался.
– Он сказал, что ему нужна справка! – быстро и громко выпаливаю. – От гинеколога! Что я прошла обследование, и всё в порядке, и… Я сказала, что ничего не проходила. Но пройду. Вот я собиралась проснуться и начать собираться, но тут вы и…
Я лепечу, откровенно боясь. Отчима я впервые вижу таким. Он для меня – почти незнакомый человек. Я не знаю, что у него в голове, и он вполне способен меня ударить.
– Дура… – шепчет мачеха за спиной.
– Конечно, не проходила, – зло цедит сквозь зубы. – Я справку купил.
– Зачем? – ничего не понимаю. Он сам не предупредил меня о таком, а теперь обвиняет меня в этом? – Я ведь сама могла пройти всё. Зачем тратиться? Тем более ты мог бы и предупредить!
– Да кто знал, что он тебе позвонит! – резко отходит от кровати. Я выдыхаю, когда он опускает руку. И сильнее прижимаю к себе одеяло. Оно для меня как каменная стена. Жаль, что не настолько прочная, чтобы сдержать вдруг обезумевших псевдо-родственников. – А справку купил, потому что Беркут за невинную больше...
Он обрывается.
Смотрит на меня растерянно.
– Больше цепляется, – договаривает неуверенно. – А какая из тебя девственница, Мир?
Чего?..
– В двадцать один год их не сыщешь. А мне тебя пристроить надо. Но кому ты нужна такая, бракованная?
Бракованная…
Каждое его слово чётко отпечатывается в голове. И хоть это всё не так – слова отчима очень сильно ранят. Потому что в мире, в котором я живу – девственность не такая ценность, как в ИХ мире. Мире богачей, снобов, избалованных людей.