– Нужно, – согласился я. – Но не тогда, когда у тебя есть связи и деньги.
С разводом я торопил, как только мог. Словно это могло избавить меня от мыслей, за которые я так себя казнил. Во мне словно жили две сущности, одна из которых просто взбесилась, требуя сделать с Ксюшей то, что я всегда считал неприемлемым. Я не помнил ту нашу единственную ночь вместе, но, даже не помня, считал себя последним негодяем, посмевшим позариться на самое святое. Ксюшу я не винил, списывая ее поступок на молодость и взыгравшие гормоны. Девочка возомнила, что влюбилась в единственного родного человека, всегда бывшего рядом с ней и поддерживающего ее. У Ксюши никого не было, и она просто вбила себе в голову эту любовь. Одиночество и не такое делает с людьми. Что уж говорить про маленькую девочку, сначала лишившуюся матери, а потом и отца. Естественно, что она тянулась к единственному источнику тепла в своей жизни.
Вспоминая ту девочку-подростка, что отчаянно прижималась ко мне, ища утешения, скуля и плача о потерянном отце, я еще долго не мог смотреть ей в глаза после случившегося. Боялся, что прислуга, обнаружившая нас, разболтает о произошедшем, и нашей спокойной жизни придет конец. Я не мог отослать Ксюшу после того, что сделал с ней. Брак казался тогда единственным правильным решением. Это задним умом мы все умны. Тогда же…
Я ведь и не собирался всю жизнь удерживать ее в этом браке, так какого черта сейчас злюсь лишь при упоминании нашего развода? И откуда это дикое желание порвать те чертовы документы?
5 глава
– Привет, красотка! – присвистнул Глеб, стоило мне открыть ему дверь.
Сегодня мы собирались на открытие художественной галереи, которой занимался его друг. Не то чтобы я разбиралась в современном искусстве, но вечер в приятной компании был все же предпочтительнее одиночества, что так тяготило меня в последнее время. Даже работа не спасала от осенней хандры. Хотя ее уже и не назовешь осенней. Осень-то кончилась.
– Привет, – улыбнулась я мужчине.
– Ты выглядишь просто… Да у меня даже слова пропали! – воскликнул мужчина, разводя руками.
Выглядела я действительно хорошо. Бархатное платье цвета бордо выгодно подчеркивало мою светлую кожу, а воротник-лодочка соблазнительно открывал плечи. В ушах поблескивали жемчужные серьги – подарок Османа на девятнадцатый день рождения. А волосы я собрала в небрежный пучок, выпустив пару прядей у лица.
Накинув шубку, я вышла за порог и начала запирать дверь, думая, что хорошо все же поступил Осман, прислав мои многочисленные вещи вместе с бумагами о разводе. Ему они вряд ли пригодились бы, а вот меня здорово выручали. Все-таки было жалко свой брендовый гардероб, так тщательно подобранный вместе со стилистом. Целью сего мероприятия было мое желание выглядеть строгой и утонченной, ну и старше, естественно. Правда, эта моя затея, как и сотни других, с треском провалилась. Иногда мне казалось, что, даже когда у меня выпадут все зубы и поседеют волосы, Осман будет принимать меня за ребенка. Упрямству этого мужчины можно было только позавидовать! Иногда мне даже становилось стыдно за свои попытки сближения и навязчивость.