Тяжело вздохнув, я продолжил писать очередной документ, решив, что в заглавлении следующего за ним – "о взводах, ротах и батальонах противотанковых ружей" появится не только фамилия подпоручника Домбровского, но и фамилия капитана Галецкого, причем его фамилия, не столько из-за звания, сколько из-за ценности проделанной работы, будет стоять на первом месте. Все-таки именно он пришел к решению проблемы, которую я мог бы спокойно "подсмотреть" у командования Красной Армии образца конца сорок первого года – жаль, точных штатов я не помнил и не знал, но судя по тому, что это Рабоче-Крестьянская Красная Армия взяла Берлин, а не Вермахт Москву, решение о создании взводов и рот противотанковых ружей не было лишним и пришлось как раз вовремя (в декабре сорок первого года в состав стрелкового полка РККА была включена рота противотанковых ружей). Глядишь, когда в советский генеральный штаб попадут данные об успешном использовании Войском Польским подразделений бронебойщиков, умные головы со звездами в петлицах сами дойдут до того, что противотанковое ружье – это оружие, достойное уважения. Может быть, тогда до ума многих командиров красной армии "мирным" путем дойдет, что танки противника нужно не только забрасывать бутылками с зажигательной смесью и противотанковыми гранатами, разменивая на уничтожение одного танка жизни нескольких красноармейцев, а расстреливать издалека, хотя бы с сотни-другой метров?
Нет, конечно, я понимаю, что не по своей воле командиры красной армии посылали своих бойцов на смерть с бутылками с бензином и противотанковыми гранатами, понимаю, что все это делалось из-за нехватки противотанковых пушек и обученных расчетов орудий, понимаю я все это, и должен попытаться как-то исправить это дело. Обязан исправить это дело! И исправлю. Во всяком случае попытаюсь!
Тяжело вздохнув, я бросил тоскливый взгляд на часы, и, принялся писать "шапку" очередного документа:
"Маршалу Войска Польского…"
Тем временем, пока я проводил время при свете настольной лампы за печатной машинкой, моя судьба решалась в более высоких кабинетах, но об этом я не знал, и лишь думал о том, что сегодня наступает четырнадцатое февраля и я уже ровно полтора месяца в прошлом… Не знал я также, что все изменения во мне заметил полковник Сосновский, другие сослуживцы и нашелся среди них тот, кто донес о своих подозрениях в адрес меня в дефензиву (военная контрразведка)… Ничего этого я не знал, лишь сидел и жал на клавиши неплохого "ундервуда"…