В животе, несмотря на съеденные ранее бутерброды, протяжно заурчало. По идее, на кухне должна быть еда, но, кроме соломки на столе ничего не было, холодильник тоже не был обнаружен. Прислушавшись к желудку, я развернулся, и вновь вышел в коридор. С трудом поборов желание вернуться в кабинет, направился к следующей, торцевой двери.
Эта комната была раза в два больше, чем кухня, и, оказалась, судя по большой, двуспальной кровати с набалдашниками на спинках, спальней. С двух сторон от кровати стояли небольшие тумбочки, а вдоль стены – массивный шкаф.
Хозяина не было.
Неожиданно, в предчувствии чего-то плохого, засосало под ложечкой.
Подойдя поближе к массивному окну, с трудом открыв одну половину, я высунулся наружу. В лицо мне ударила морозная свежесть, да и я, в свете зажегшегося уличного фонаря заметил, как на брусчатку падали большие хлопья снега. Стало холодно, но окно закрывать я не спешил – послышался шум автомобильного двигателя, и мне стало интересно, какая же всё-таки машина едет по улице. Это была серая громадная автобуса: слегка угловатая конструкция, с большими окнами, и, длинным носом капота.
Я присвистнул. На моей памяти, последние лет десять-пятнадцать по улицам ездят только бескапотные автобусы. Этот же, с позволения сказать автомобиль, был похож на "Фердинанда" из легендарного "Место встречи изменить нельзя", ну того, где Глеб Жеглов в исполнении Высоцкого сказал легендарную фразу – "Вор должен сидеть в тюрьме!".
От осознания того, что все идет совсем не так, как должно быть, я не сразу услышал негромкую трель дверного звонка, но, как только я ее услышал – сразу же бросился к входной двери, в надежде, что все это глупая шутка.
Дверь открыть удалось с трудом – вначале заел дверной замок, потом я забыл снять цепочку. В общем, посетителю пришлось подождать меня несколько минут, но вот когда я открыл-таки дверь, и увидел его…
– Tvoyu boga-dushu mat'! – Выругался я. – Виноват, пан подпоручик! Передо мной стоял высокий – около метра восьмидесяти мужчина лет сорока, с лихо закрученными усами и большим чубом, вылезающим из-под фирменной… кепки?
Посетитель был одет в военную форму – это я определил сразу, впрочем, сразу же определил и принадлежность одежде к конкретным вооружённым силам – к Войску Польскому: мужчина был одет в добротную шинель, с тремя белыми полосками на погонах; на голове у него была ромбовидная кепка-конфедератка, она же рогатывка, с металлическим орлом на месте кокарды; шинель была обтянута ремнями, на боку я заметил кобуру для револьвера, явно не пустую, а на левом боку – кавалерийскую шашку в ножнах; обуть посетитель был в сапоги со шпорами, которыми он лихо щелкнул, и, доложил: