— Весьма заманчиво, — проговорил Мазе, мечтательно глядя вдаль.
— Я вам изложил свои условия, теперь дело за вами.
— Благодарю вас за этот разговор. Теперь предстоит сделать очень много дел на благо еврейского народа.
Керенский пожал плечами.
— А мне на благо всех народов, что населяют моё Отечество.
— Я вас понял, господин министр, и раз у нас получился столь откровенный разговор, то наша община желает вам помочь деньгами.
— Мне деньги не нужны, — отмёл это предложение Керенский. — Всё, что мне нужно, у меня есть, а вот если вы сможете договориться с американцами о срочных поставках паровозов и вагонов к ним, то это весьма поможет нам. Кроме этого, нам нужны профессиональные рабочие и ремонтники для транспортировки скопившихся грузов в Мурманске, Архангельске и Владивостоке.
Профессиональных железнодорожников нам категорически не хватает и если американское правительство в частном порядке отправит нам этих людей, то мы будем им платить содержание вдвое больше, чем они получали у себя на родине. И у меня есть предложение к американским банкирам, от которого им будет трудно отказаться. Подумайте над этим, перед вами открываются огромные горизонты для личного обогащения многих из вас и создания трансконтинентального торгового пути между крупнейшей державой мира и огромным рынком, истощённым войной.
— Я обязательно переговорю с заинтересованными в этом людьми, — заверил Мазе.
— Ну, что же, разговор с вами меня весьма обнадёжил.
— Взаимно, господин министр, взаимно.
Оставался ещё один вопрос, и этот вопрос был — меньшевики. Выбрав время, Керенский пожаловал в кабинет к Плеханову.
— Георгий Валентинович, как идут дела на вашем поприще?
— Тяжело, но вы же не зря меня об этом спрашиваете? Эта должность для меня слишком мелковата. И подчиняться еврею, вы уж простите, как-то не очень комфортно.
— Вы подчиняетесь только своей совести, действуя в интересах народа, а я вас прикрою от Блюменфельда, но он ведь и не лезет к вам?
— Нет, на удивление, я очень редко получаю от него какие-либо указания.
— Вот видите, работайте спокойно, а там всё может измениться. Возможно, что вы и возглавите наше правительство, я ведь не против этого. Вы давно уже заслужили такую должность. У вас обширные связи с социал-демократами Германии и Франции, да и не только с ними, разве я не прав.
— Безусловно, вы правы. Но что вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы все силы бросили на сдерживание раскачивания ситуации и уменьшение революционных порывов людей, которые принадлежат к вашей партии. Мы все должны работать в одной упряжке на благо Отечества, а любую паршивую овцу или лошадь необходимо безжалостно выкинуть на свалку истории. Вы согласны со мной?