Вернувшись на своё место, положила рядом с собой верный боккен, и постаралась уснуть.
Сны мне снились тревожные, кто-то кричал и плакал, бабушка звала на помощь…
Очнулась я резко. И сразу заметила силуэты подходящих к лагерю людей. В предрассветных сумерках разглядеть детали было сложно. Но от этого стало ещё страшнее.
Мои соседи также вскочили вслед за мной и спросонья вертели головами, ничего не понимая.
— Vivoldi imi (окружаем их)!
Незнакомый язык, как ушат ледяной воды, заставил меня действовать: я сорвалась с места в сторону палатки, где спала бабушка. В руку удобно легла рукоять боккена и я приготовилась защищать наши жизни до последнего вздоха.
Лагерь мы разбили в форме овала, по центру расположили пять больших костров (практически потухшие), а по периметру установили десять палаток. Самая большая, в которой почивали "руководители", стояла в противоположной от меня стороне.
Я встала у задней стенки палатки и, судорожно сжимая рукоять деревянной катаны, крутила головой: окружали нас толково. Их было очень много. А ещё я видела, чуть дальше за снежной предрассветной дымкой, огромные силуэты кого-то… и чувствовала их злость, жажду нас растоптать, съесть.
Хотелось бросить боккен, сжать голову руками и перекрыть чужие эмоции. Вдохнула-выдохнула, входя в состояние медитации. Сердце замедлило бег и мир окрасился иными цветами.
"Агрх! Видика!" — ворвались в мою голову чужие тяжёлые мысли.
Я чуть не взвыла. Скрипнула зубами и ушла полностью в себя. А когда очнулась в голове было пусто, и никто не "облизывал" мои мозги. Гадость! Кажется, я схожу с ума. Этот мир сводит меня с ума.
За время моего "отсутствия" неизвестные подошли к лагерю вплотную и замерли. Вот я дурная, нашла время медитировать. Меня в любой момент могли порезать на сотни мелких кусочков. Дала себе зарок больше так не делать, если подобное повторится. Буду терпеть до последнего.
Никто из незнакомцев не двигался, а я смотрела на них и чувствовала, как приоткрывается рот в немом изумлении.
Одеты они были в шубы из какого-то меха разных цветов, сшитые лоскутами друг с другом. Никакого общего фасона, всё вразнобой, но добротно — такое прослужит своему хозяину очень долго. Шапки на головах из тех же лоскутов и лица… Обычные человеческие лица перемежались с уродливыми клыкастыми мордами, да и ростом эти краснокожие были высоченного. Чуть мерцающие жёлтым глаза и общий грозный вид пугал.
— Орки, — изумлённо прозвучало рядом со мной. Сергей стоял неподалёку и судорожно сжимал в руках давешний камень, — только краснокожие какие-то.