– В одном из погребов наши молодцы откопали запасы засоленного мяса, теперь едой мы обеспечены.
Услышав приятную новость, предводитель довольно кивнул.
Сделав паузу, Верега осторожно продолжил:
– Ещё обнаружили вино. Я попробовал: качество отменное. Да вон уже несут, – советник повернулся, указывая направление, откуда шли раскрасневшиеся вояки, сгибаясь под тяжестью глиняных амфор.
Арджал скривил губы в недовольной ухмылке:
– Собираешься споить моих людей?
Верега изменился в лице, понимая, что полушутливый тон главаря не предвещает ничего хорошего, и, облизав моментально пересохшие губы, проскрипел:
– Вино про запас, пить будем только на привале.
– А кто понесёт такую тяжесть? – указывая на глиняные сосуды, не унимался вожак.
Под грозным взглядом предводителя ватаги Верега оглянулся, затуманенный фракийским элем взор скользнул по женщинам, которые испуганно жались друг к другу.
– Вот они и понесут, по одной с каждой стороны, а чтобы не уронили драгоценный напиток, привяжем пленниц к ручкам амфоры.
Арджал согласно кивнул. Вожак с вершины холма наблюдал, как догорали небольшие строения, плетённые из веток. Набег превзошёл все ожидания: пленённых поселянок было в два раза больше, чем солдат. Девушек построили в колонну, подстёгивая кнутами, погнали в сторону леса, при этом воины громко гоготали и весело улюлюкали, предвкушая навар, который они получат от продажи полонянок.
Вечером вернулись охотницы и другие поселянки, бывшие на заготовке ягод и трав. Печальная картина предстала перед их взорами. Весь лагерь был разорён, дотлевали сгоревшие постройки, то тут, то там лежали тела погибших обитательниц лесного убежища. Селестрия шла по выгоревшим дорожкам и не могла узнать место, которое ещё утром радовало глаз порядком и уютом. Посередине пепелища она вдруг увидела Меотиду. Седая женщина сидела на земле возле зарубленной Ферики, поджав под себя ноги; широкий плащ сполз с головы целительницы и распростёрся на песке. Ветер растрепал её посеребрённые временем волосы, шевелил пряди на висках, отчего лик травницы приобретал зловещее выражение. Невидящим взором она уставилась в одну точку, не обращая внимания на разбитые губы, из которых всё ещё сочилась кровь. Ведунья словно умерла, и только матовая слеза, сползающая по морщинистой щеке, указывала на пульсирующую в ней жизнь. На обезображенное тело девочки больно было смотреть, однако кровь не запачкала обескровленное лицо ребёнка, оно выглядело спокойным и безмятежным. Казалось, Ферика лишь на мгновение впала в забытьё и через несколько минут она очнётся и подарит миру лучезарную улыбку.