У мамы были белые волосы, собранные в пучок на затылке, а глаза прикрывали круглые очки. Ах, что это были за очки! Когда Васька забирался к маме на колени, он всегда смотрелся в стеклышки очков, и видел в них добрые мамины глаза, а рядом с ними себя. Причем, сидел он и рядом с левым глазом, и рядом с правым.
Мама его никогда не ругала и всегда кормила. А Васька от еды не отказывался и не отворачивал нос, если ему что-то не нравилось, потому что мама нигде не работала и получала пенсию. Ваську же на работу никто не приглашал, и пенсию почтальон ему не приносил, хотя он и тёрся постоянно о его ноги. И это было обидно.
Васька подошёл к двери, сел и начал мяукать:
– Мама, открой дверь. Пойду, погуляю.
– Опять на помойку собрался?
– Ма-ам, ну открой, – канючил Васька.
– Сиди дома. Сегодня Катя с Димой приедут.
Васька опечалился. Катя с Димой были мамиными внуками, и она их любила, а значит, и для него они были ближе, чем другие люди, но всё же, ему не нравилось, когда они приезжали.
Вот сейчас приедут, и в доме будет шум и гам. Потом они схватят его, Ваську, и будут сначала целовать, а потом тянуть каждый к себе за лапы. А это больно. Еще больнее, когда тянут за хвост. Васька будет терпеть ради мамы, а потом вырвется и заберётся на шкаф. Спрячется там, среди старых чемоданов и коробок, и будет зализывать больные места.
А мама позовёт внуков пить чай, и они станут хрустеть печеньем и вылавливать из варенья ягоды побольше. Васька будет таращить глаза, и вытягивать шею из-за коробок, чтобы разглядеть, что ещё им даст мама.
Ваське всегда казалось, что внуки своим приездом доставляли его маме только хлопоты и беспокойство. И ему становилось жаль её и ещё почему-то себя. Когда дети уезжали, мама долго безучастно сидела на стуле и о чём-то думала. Потом гладила Ваську по спине и печально приговаривала:
– Ну вот, мы и остались одни, Василий.
А Васька её не понимал: разве им ещё кто-то нужен? Им и вдвоём хорошо.
Наконец хлопнула входная дверь, отделяя Ваську от Кати с Димой, и в доме наступила тишина. Васька спрыгнул со шкафа и поплёлся на кухню.
– Ма-а-ам, хорошо-то как, ти-и-хо.
Измученный, он упал посреди кухни и заснул. Сквозь сон он слышал, как мама, шаркая тапочками, моет посуду и убирает комнату.
«Если бы вода не была такой мокрой, я бы ей посуду помыл», – подумал Васька во сне.
Проснулся он ночью от ощущения страха и боли. Он вскочил на лапы и стал прислушиваться к себе. Всё нормально, но откуда эта боль?! Мама! Боль шла от неё, и он боялся этой боли.
– Ма-а-м, – позвал Васька, прислушиваясь к темноте.