Рем также не сообщил ничего полезного, но удивил другим: у него откуда-то появились большие деньги, да и у его подружки Флавии тоже. На удивлённый вопрос друга, Рем сначала неуклюже отшучивался, а потом рассказал совершенно нелепую историю о каком-то пьяном купце в харчевне, который вдруг подарил ему кошелёк с солидами.
– Просто так, ни с того ни с сего, подарил тебе целый мешок солидов?
– Ну ты и скажешь, мешок, так, мешочек. Да и золотых там было не так много, серебра больше.
– Всё равно странно. Купцы – люди прижимистые, деньги считать умеют, а тут – здрасьте-пожалуйста, на́ тебе, незнакомый воин! Ты Флавии об этом рассказал?
– Ну конечно, не только рассказал, но и поделился с ней, чтоб она могла хороших товаров для торговли прикупить.
– И у дядюшки Публия вы вечеринку закатили, мне ребята рассказывали…
– Закатили, и что? Извини, дружище, ты как будто меня осуждаешь. Я всю жизнь на задворках рос, бурьян бурьяном, настоящий золотой солид в глаза не видел. А тут такое, сразу. Ты, конечно, замечательный друг, никогда меня в мою нищету носом не тыкал, наоборот, всегда помогал и поддерживал. Но, ты знаешь, мне самому хотелось зайти в харчевню к дядюшке Публию, и вот так, небрежно бросить этот самый солид на стойку: «Всем вина за мой счёт!» Ну вот и отвёл немного душу…
– Ладно, дружище, я тебя понимаю. Ты только не профукивай эти солиды по харчевням, сбереги до лучших времён.
– Нет-нет, погуляли, и будет. Я их зашил себе в пояс, оставил только немного, так, вроде резерва. И Флавии наказал, чтоб не тратила зря. Ну, она девчонка разумная, хорошего товара накупит, да с выгодой продаст.
– Слушай, Рем, а тебя не смутило, что солиды эти – византийские, мне дядюшка Публий говорил?
– Говорил же тебе, я впервые в жизни золотой солид в руках держал, откуда мне знать, римский он или византийский! Да и что удивительного, что у купца византийские деньги? Мы хоть и на ножах с ними, но войну пока не объявляли, торгуем потихоньку…
– Ладно, это я так, к слову пришлось…
Несмотря на то, что их разговор окончился спокойно и мирно, Марка не оставляло чувство какой-то недосказанности. Что за купец, ни с того, ни с сего отваливший первому встречному легионеру такое богатство? Отец часто рассказывал ему истории из их с матерью приключений на купеческом поприще, и никогда там не фигурировали такие вот приключения. Купец мог пожертвовать крупную сумму на храм – в благодарность богам, на какую-нибудь больницу для города, чтоб все знали, на чьи деньги она построена, в крайнем случае – вложиться в обучение перспективного молодого родственника – будущего помощника и компаньона.