Гай Антоний с сожалением вздохнул и развёл руками, а я, почти не слушая его витиеватую речь, ждал, когда он перейдёт к делу и назовёт свои условия.
– …таким образом, тогда удастся заинтересовать нейтральное большинство встать на вашу сторону, и содействие Сената вам обеспечено, а это уже победа. Против любимца народа, поддержанного большинством сенаторов, никто не посмеет возразить.
– И как мне заинтересовать это нейтральное большинство?
– Вам – никак! – обезоруживающе развёл руками сенатор. – Я же говорю, у нас разные инструменты и возможности. Я, например, совершенно бессилен на поле боя или в проведении торговых операций. А вы точно также беспомощны в политических интригах, даже в масштабе Сардинии, не говоря о римском Сенате. Давайте каждый будет заниматься своим делом, а вместе мы сделаем очень много: вы обеспечите сильную и процветающую империю, а те, кто вас поддержат в трудную минуту своими голосами – ощутимую материальную поддержку. К сожалению, бескорыстный патриотизм не является их достоинством.
– И что же взамен захотят сенаторы, поддержавшие нового императора?
– О, совсем немного, в масштабах императорской казны, разумеется. Понятно, что казна в данный момент весьма истощена, поэтому вполне достаточно будет дать им некоторые преференции в будущем. Одному – уменьшения ставки податей в его провинции, другому – снижение пошлины на товары, привозимые его кораблям, третий удовлетворится хорошей должностью для своего сына в канцелярии императора. Попозже я предоставлю вам полный список тех, кто будет вас поддерживать. Ну и, разумеется, список благодарностей, на которые они смогут рассчитывать.
– Спасибо за чистосердечие, мой дорогой друг, – я поднялся со стула, то же сделал и сенатор, – я очень ценю вашу преданность и откровенность, но мне нужно время, чтобы принять решение, ведь я даже не знаю, в каком состоянии римская казна. Давайте встретимся через два дня и вновь обсудим наши с вами дела.
– Понимаю вас, Алексий, но учтите, что время дорого! Очень дорого, в некоторых случаях даже дороже золота.
– Согласен, – я кивнул, – тянуть не буду. И уже сейчас могу сказать одно: своему другу в Сенате я могу обещать поддержку, привилегии и другие нужные и полезные вещи. А насчёт прочего – решим при следующей встрече. Всего доброго, мой друг!
– До свидания, любезный Алексий! Надеюсь, мы сможем договориться со всеми заинтересованными лицами.
Я устало опустился на свой стул. Создавалось полное ощущение, что легче выдержать бой с варварской конницей, чем приручать сенаторов и прочих политиков. Прав Гай Антоний, политика – это не моё. И, пожалуй, нужно осознать, что пора возвращаться на Сардинию. Если выполнить все условия сенатора, я стану лишь номинальным императором, марионеткой в руках Гая и его клики. Надо же! Мало им снижения податей и пошлин, так ещё и сынков их пристраивай! Нет уж, лучше иметь полную власть в провинции, чем сидеть болваном на имперском троне!