Во внезапно наступившей тишине громко шумел дождь. У Сирен екнуло сердце. Она облизала губы.
— Причина — моя свобода. Я так устала от того, что за мной следят и охраняют словно какой-нибудь трофей.
— Ты и есть трофей, и очень ценный, — резко сказал Пьер.
— Я человек. Я хочу уходить и возвращаться сама, без сопровождения. Хочу делать то, что мне нравится. Я хочу быть свободной.
— Ты сама не знаешь, что говоришь. — Старший Бретонов махнул рукой, загрубевшей от долгих лет гребли. — Женщин нужно охранять.
— Зачем? Чтобы сохранить их чистоту или их верность? Есть разница между защитой и заключением.
Пьер, нахмурив брови, смотрел на нее. — У нас никогда и в мыслях не было лишить тебя свободы, дорогая, или сделать несчастной. Сирен стиснула мех на бизоньей подстилке.
— Я не чувствую себя несчастной, просто меня бесит постоянная слежка. Я пыталась говорить вам об этом, но вы никогда не слушали. Я с ума сойду, если это не кончится.
— И тебе кажется, что вот это и есть способ прекратить ее?
— Как же еще? Теперь ваша охрана больше не нужна.
— Ты так считаешь?
— А зачем она теперь? Нецеломудренные женщины ходят по улицам одни и днем, и ночью, особенно ночью.
— Ты собираешься стать шлюхой? — Голос Пьера звучал слишком спокойно.
— Конечно, нет! Но эти женщины ходят без охраны просто потому, что им уже нечего терять.
— И ты думаешь, что мы теперь позволим тебе раз гуливать по улицам одной, без сопровождения?
— Почему бы нет?
— Но ты не хочешь быть шлюхой?
— Я же сказала вам, нет!
— А кто защитит тебя от стаи волков, которые сбегутся, как только пронюхают, что ты узнала мужчину? Кто удержит тебя от того, чтобы стать их добычей, шлюхой?
В ее карих глазах свернул гнев. Никто никогда не говорил ей такого, особенно Пьер Бретон. Но она все-таки не хотела, чтобы он заметил, как ее это задело. Вздернув подбородок, она заявила:
— Я сама способна защищаться. У меня есть нож, который вы дали мне, и я не забыла, как им пользоваться.
— Этого слишком мало. Ты слишком лакомый кусочек, чтобы отступиться от тебя только из-за какого-то ножичка или нескольких оборонительных приемов, которым ты выучилась у меня.
Внезапно вмешался Рене, слушавший их с напряженным вниманием.
— Я буду ей защитой.
Жан зарычал и снова рванулся бы вперед, если бы Пьер не удержал его повелительным жестом. Сирен обернулась к Рене и удивленно посмотрела на него.
— Совершенно незачем, — настойчиво проговорила она вполголоса. — Вас это не касается.
— Пусть говорит, — сказал Пьер, хотя на его лице мелькнула какая-то тень, похожая на гримасу боли.