— Капитан Додсворт, вы галантны, как всегда.
— Если так, то лишь потому, что вы пробуждаете во мне это качество.
— Вопрос в том, пробуждаю ли я в вас щедрость?
— Он откинул голову и рассмеялся.
— Непременно!
Из полумрака за спиной капитана выступил человек.
— Да это же прелестная контрабандистка. Немного найдется мужчин, мадемуазель, которые бы не проявили щедрости к женщине с вашими достоинствами за желанное возмещение.
Сирен слышала, как позади нее поднялся на борт Гастон, потом легко спрыгнул на палубу Рене. Некогда было обернуться, предупредить.
Новоприбывший человек, уже освоившийся на судне, словно древоточец в обшивке, был некий Туше, хотя сомнительно, чтобы именно это имя ему дали при крещении. Небольшого роста и худющий, словно голодный кот, с приплюснутой алчной физиономией, он был известен как бывший карманник, мелкий вор и торговец запрещенным бренди среди рабов и индейцев. По наиболее устойчивым слухам, он также служил торговым агентом маркизы, мадам Водрей. И ее платным осведомителем.
Странная компания сидела за столом капитана Додсворта. Угощение было простым: за супом из бобов и жаренной в масле рыбой последовало главное блюдо — вареная говядина, приправленная луком и тимьяном и поданная с вареным картофелем и капустой. «Полумесяц» пришел прямо с Багамских островов, где сторговали соленую треску и корабельный лес на товары, доставленные из Англии морскими фрегатами; еще захватили партию апельсинов — их подавали на десерт, а также ром и менее крепкий напиток из сахарного тростника, известный как тафия (Tafia / англ./ — вид дешевого рома).
Их было восемь человек. Сирен как единственную женщину усадили на почетное место справа от капитана, рядом с ней сидел Жан и возле него с другой стороны — Гастон. Пьер находился напротив нее, по левую руку от него было место Рене, а рядом с ним — Туше; место на другом конце стола занимал первый помощник капитана.
Основное занятие этого вечера, если не главная его цель, обозначилось быстро. Капитан Додсворт, поднимая свой бокал с ромом в честь Сирен, провозгласил: «За самые черные глаза и самую прелестную улыбку в мире, которые в этот вечер плывут на просторах морей».
Они устроили состязание в питье. Его победителем должен был стать самый стойкий, а наградой меньше других опьяневшему — торговая скидка. Но было здесь и кое-что еще. У Сирен появилось ощущение, пока она наблюдала за капитаном, что он, может быть, еще подыгрывает Бретонам против агента маркизы, надеясь подогреть соперничество. Вероятно в эту игру можно было играть вдвоем. Поскольку комплимент был всего лишь уловкой, его можно было принять и использовать. Более того, хотя она вовсе не собиралась участвовать в состязании, она могла бы поддержать Бретонов. Она наклонила голову и улыбнулась в знак благодарности, потом подняла свой бокал с тафией: «За всех моряков, которые так сильно рискуют в поисках… улыбок».