— У нас есть договор. Я надеюсь, ты будешь его соблюдать.
Что-то тихо зашуршало, и тяжелая одежда, вроде камзола, шлепнулась на край постели.
— Охотно, — тихо произнес он, — только Бретоны, видимо, считают, что я должен быть с тобой. Я предложил постоять на часах вместе с Гастоном, но меня все равно препроводили сюда.
— Препроводи себя куда-нибудь еще.
— Больше некуда.
— Мне все равно! — отрезала она, наклоняясь вперед. — Ты не можешь оставаться здесь.
— Почему бы нет? Ты меня боишься?
— Конечно, нет, но я не хочу, чтобы ты здесь оставался. Мне не нужна твоя защита. Можешь ты это понять?
— Я не лишен ума или сообразительности, что не всегда одно и то же. Ты высказалась исключительно ясно. А теперь можешь ты понять, что я не собираюсь трястись от холода на сырой земле ради нашего договора? Можешь ты заставить себя поверить в то, что я не жажду твоего роскошного тела, по крайней мере, в данный момент, и не имею ни малейшего намерения приставать к тебе с нежелательными ухаживаниями?
— Неужели? — Ей хотелось, чтобы вопрос прозвучал язвительно, а вместо этого в нем послышалось разочарование.
— Да. Если только ты не попросишь об этом, в таком случае я буду счастлив повиноваться.
— Ни за что!
— Тогда ты в безопасности.
— О, да, — воскликнула она, — а все тем временем считают меня твоей женщиной!
— Видимо, это неизбежно.
— Только не для меня. Убирайся отсюда!
Он не ответил. На постель шлепнулся его жилет, за ним последовало что-то полегче, должно быть, рубашка.
— Прекрати, — сказала она сдавленным голосом, — или я закричу так, что сюда сбегутся все мужчины, женщины, дети и собаки.
— Пожалуй, будет немного тесновато, а? И слишком людно.
— Этого я и хочу!
— Тогда, опять же, чтобы предотвратить такой переполох, у меня может быть прекрасный повод крепко поцеловать тебя. Я все думал, как сильно мне бы хотелось этого немного раньше, когда ты заигрывала с капитаном Додсвортом.
— Ты… я вовсе не заигрывала с капитаном!
— Но ты искусно имитировала.
Она понимала, что позволяет сбить себя с толку. Она обдумала свое положение. От крика, видимо, не будет никакой пользы, особенно если Бретоны знали, где сейчас находится Рене.
— Я просто демонстрировала дружеское расположение в интересах торговли.
— Пользуешься своими чарами ради выгоды? Женщин, которые так поступают, называют вполне определенно.
— Ты прекрасно знаешь, что я ничего подобного не имела в виду!
Он сел разуваться.
— Я-то знаю, куда уж лучше. Но далеко не всякий обладает моими познаниями о твоей сдержанной натуре. Тебе следует быть осторожней в выражениях.