— На лагерь, кажется, ведут наступление все главные силы зулусов, — заметил ему Питер Мариц под конец беседы.
Главнокомандующий покачал лишь головой. Спустя минуту, когда армия зулусов находилась приблизительно в расстоянии трех тысяч шагов, он приказал открыть огонь из орудий. Зулусы всё так же катились вперед, смыкая ряды, опустошаемые шрапнелью, сохраняя поразительный порядок и не замедляя наступления. Потери у англичан были еще невелики, потому что солдаты сражались из-за прикрытий. Но вскоре зулусы приблизились настолько, что их пули стали поражать защитников лагеря. Все до единого здесь сознавали, что вопрос идет о жизни и смерти. Плачевный пример Исандулы был еще свеж у всех в памяти.
Весь гигантский укрепленный четырехугольник представлял собой как бы чудовищное орудие, изрыгавшее потоки огня и дыма. Ветер относил эти тучи дыма в сторону наступающих, и зулусы за его сплошной завесой были невидимы. Но все чувствовали их грозное приближение по все учащавшейся стрельбе и по возраставшему грому боевой песни черных воинов.
Вдруг направление ветра переменилось, и густую пелену дыма отнесло в сторону. Главнокомандующий, взглянув в бинокль, побледнел и воскликнул с выражением ужаса и в то же время восхищения:
— Ах, чорт возьми! Взгляните на этих дьяволов! Ведь это пляска, а не наступление!..
Действительно, это напоминало адскую пляску. Сомкнутые шеренги черных с чудовищной скоростью неслись неудержимо вперед легкими, ровными, гигантскими скачками прямо на пожиравший их огонь. Они показались уже в тысяче шагов от линии укреплений. Но защитники лагеря не успели опомниться, как черная живая стена придвинулась совсем близко, не более как на двести шагов! Видно было не только вооружение зулусов — ясно можно было разглядеть лица воинов с горящими дикими глазами и ослепительно сверкающими зубами. И позади передовых рядов, куда только глаз хватал, до самого горизонта неудержимо катилась эта сплошная черная лава. Вот уже качающиеся султаны замелькали у самых укреплений, скатились в ров и показались на брустверах. Сплошной ружейный огонь косил, как траву, безумных смельчаков. Вскоре весь ров наполнился черными телами сраженных воинов; по ним, как по мосту, накатывалась шеренга за шеренгой, чтобы вновь пасть под убийственным огнем защитников лагеря, не видевших иного для себя спасения, как в беспрерывном оградительном огне, которым гигантский лагерь дышал, словно вулкан. Отдельные черные воины прорывались за линию укреплений, стремительно кидаясь к лафетам орудий, но тут же падали, сраженные ударом штыка или револьверной пулей…