А зверь и не скалится вовсе, а тонко скулит, вроде как за собой зовёт.
Эх, думаю, где наша не пропадала! Из сугроба вылез и побрёл за зверем потихоньку. Он близко не подходит, да и далеко не убегает. Отбегает на полверсты, темнеет бурым пятном в снеговом буране, ждёт. Ползу следом по сугробам. Так и выбрался к Дальнему лесу. Дальше уж я сам. Места знакомые.
Наши всякое говорят, но я смекнул: Лучезар заделался оборотнем. Он стаю волков прогнал и меня из снеговой могилы вывел.
– Да то Лучезар ли был?
Отвечаю солидно, честь по чести:
– Сам смекай, дядя: теперь в силках завсегда то заяц, то птица. Добыча нетронутая, а вокруг следы вроде волчьих, но шире. Когтищи – во! Передняя лапа, слышь, дядя, ущербная. Кривая на два когтя. Лучезар-то – калека, сильно припадал на ногу после Ночи Варяг.
Дядя разморился на весеннем солнышке, глаза прищурил, неторопливо чистит ногти заячьим когтём. Тут как взглянет, будто в нутро залез, заставил поёжиться. В медовых глазах увязнуть можно, вместе с лаптями. Спрашивает:
– Сколь велики следы?
Складываю вместе два кулака, подумал, развожу руки шире:
– И шерсть…
– Что за шерсть?
Ага, дядя, вот и самое интересное. Из поясного мешочка достаю клок густой шерсти, с сосновой ветки снял в три человеческих роста – волку нипочем не залезть. Шерсть длинная, бурая с рыжей подпалиной. Не медвежья и не лисья. Масть один-в-один Лучезарова.
Дядя двумя пальцами клок взял, под нос себе сунул, нюхнул шумно. Затем голову задрал, воздух втянул. Да ветер с реки дул, не унюхал, видать ничего.
– Говоришь, из ледяной бури спас? Волков прогнал? Добычу в силки загоняет?
На все вопросы киваю.
– Сколько людей из селения пропало? Отрубленные головы на ветках встречал?
Ох, страсти, какие, сохрани, Лада-Матерь. Жители поселения живы и здоровы. Забава на сносях. Новомир захворал, но то пустое. Горячими травами кашель прогоним. А насчёт обгрызенных в щепки деревьев – это сколько угодно; и новая просека в вековом буреломе, будто кто-то большой в горячке бился.
Дядя молчал. Мне вздыхалось: не осталось ли в глиняном мешке ещё мясца?
– Вот что, охотник Слав, нельзя вам здесь. Уходите и быстро.
– Кому это нам? – И когда я успел своё имя назвать?
– Вам, людям. Забирай, кто согласен и уводи. Здесь худо будет. Кощей свататься собрался – нешуточная битва намечается.
– Пошто же битва, если свадьба дело радостное?
– Цыц, сверчок. – Размеренная неторопливость разом пропала, – Радость, когда невеста согласна. А если к самой Маре Моревне женихаешься, полмира шутя сгореть может.
Наверно, рот мой открылся, что полынья. Кость заячья выпала из-за щеки на губу. Дядя не удержался, хмыкнул: