– Ты действительно силишься меня победить? – смеялся эльф. – Еще никому не удавалось это сделать, кроме Илфирасса и…
С этими словами титан подпрыгнул на несколько метров вверх и, в полете доставая из позвоночника огромный меч, с криком обрушился на несчастного, кромсая всех вокруг. Вампиру было невыносимо тяжело сражаться. Ноющая боль мешала ему здраво мыслить, а соперник впервые за много лет вселял ужас. Как Двэйн ни пытался, Акор, словно по готовому сценарию, отражал любые атаки, предугадывая буквально каждый его шаг.
Битва подходила к концу. Из груди Акора вырос огромный шип, острый, как лезвие. Развернувшись грудью к Двэйну, эльф схватил его за плечи и насадил на свое новое оружие, как хрупкую бабочку. Пронзив грудь вампира, шип вышел из его спины. Двэйн задергался в последних конвульсиях, не в силах ни прервать муку, ни отомстить сопернику.
Следующим взмахом своего страшного оружия эльф отрубил сопернику кисть правой руки. Упав в струящуюся пыль, она еще продолжала судорожно сжимать меч.
Но этого титану показалось мало. Из его ладоней появились крохотные шипы, которые впились в плечи вампира. Акор, сняв его с острия клинка, бросил себе под ноги. Двэйн истекал кровью, регенерация не успевала восстанавливать израненные ткани и органы. У него совсем не осталось сил. Из обрубка кисти хлестала кровь, руки безвольно свисали вдоль тела, оба глаза были залиты собственной кровью. Мышцы ныли, а осколки ребер впивались в легкие. Захлебываясь кровью, Двэйн почувствовал, что это конец.
Он умирал, умирал, не изведав многих радостей обычной жизни. Умирал, не познав любви и смысла своей жестокой судьбы.
Мгновение, когда Акор решил нанести решающий удар дубиной, возникшей из правой ноги титана, длилось для вампира вечность. Казалось, что это все лишь страшный сон, который никак не закончится.
Перед мысленным взором вампира в клубящемся тумане памяти промелькнули какие-то лица. Они показались Двэйну смутно знакомыми. Может быть, это были близкие люди, о которых он давно забыл? Странные мысли наполняли его голову, может, оттого что разум уже находился где-то по другую сторону жизни и реальности, а тело еще умирало по эту. Вдруг все естество вампира восстало против этой страшной несправедливости. «А зачем мне умирать, если я еще не познал того, что хочу? Если я так много не сделал?» – пронеслась в его голове непрошеная мысль. И тут Двэйн понял, что к жизни его еще привязывает тонкая, но очень прочная ниточка. «Я не умру!» – пообещал он себе.
Как только эти мысли наполнили каждую клеточку его искалеченного тела, как только они стали стержнем его жизни, Двэйн увидел себя как будто со стороны. Это было похоже на сон или видение, обычно приходящее во время горячки, но видение это было настолько реальным, что вампир даже чувствовал запахи и легкие прикосновения ветра. Он смотрел на свое искалеченное тело, в котором еще теплилась жизнь разъяренного эльфа, жаждавшего смерти противника, и… Вдруг несколько движений врага привлекли его внимание своей необычностью. Они были как будто призрачными, тело, их совершавшее, походило на полупрозрачный фантом, движущийся по точной траектории убийства. Двэйн абсолютно реально увидел следующий удар Акора и понял, что провидел ближайшее будущее.