– Кто ты такой? – устало спросил титан, медленно подходя к противнику. – Как твое имя?
– Додж… – у ящера почти не осталось сил, – Додж Раптис.
– Скажи мне, Додж Раптис, – хасиис присел рядом с «пленником», – а откуда у тебя такая интересная энергия?
– Какая еще энергия? Я простой вампир!
– А я так не думаю. В тебе есть что-то или… – вдруг Илф замолчал, как будто прислушиваясь к чему-то. – А почему твоя аура схожа с моей?
– Моя аура? Ты после воскрешения, наверное, совсем умом повредился. Я-то откуда знаю?
– Я пока не буду тебя убивать… – просканировав поверженного противника, сказал Илф. – Моя задача проста, в ней нет четкого указания времени. Тебя как цель я нашел, а какими методами я буду тебя убивать – неважно.
Доджу удалось вырваться из цепких ветвей растений, но титан даже не шелохнулся. Он понимал, что у него есть только два пути: либо бой продолжится, либо его тело разложится гораздо раньше. Раптис подхватил меч, упавший во время битвы, и повернулся к противнику. Взгляды хасиисов встретились. Илф вновь сложил руки, и из земли стали вырастать все новые и новые растения, хватавшие вампира за руки и за ноги. Додж пытался перерубать их мечом, но все было тщетно. Наконец, получив уже несколько серьезных травм, Раптис решил вновь вернуться в свой мышиный облик.
И как бы он ни пытался вновь обратиться, все было напрасно. Яд того необычного цветка мешал клеткам мутировать. Додж из последних сил вскарабкался на крышу ближайшего здания.
– Додж Раптис, тебе некуда бежать! – не повышая голоса, спокойно сказал хасиис. – Я сейчас невероятно слаб, поэтому ты еще жив, но пойми, – он мигом оказался на крыше, вонзив древесный штык в живот хасиису, – в моей программе воскрешения заложена только одна цель.
– И какая же? – Додж несколько раз выплюнул кровь, упершись в еще целую стену здания, стараясь удерживать древесный штык руками. – Объясни, пока я не умер.
– Я по своей природе не болтун – я хасиис дела. Но так и быть, скажу. Все воскрешенные нашим господином имеют некую особенность. При получении задания в наши мысли без ведома их владельцев закрадывается чужая воля, не подчиниться которой мы не можем. В итоге воскрешенный получает право делать что хочет и когда хочет, но мысль об убийстве его не покинет, пока он не выполнит задания. Кроме того, для стимула прибавляются телесные муки и боль внутри самой души. Поэтому, Додж, я спокойно могу с тобой вести разговор и…
Илф сам не заметил, как его хватка ослабела, как силы покинули его. Додж быстро взял на себя инициативу и, обогнув соперника, ударил его в живот. Вытащив древесный шип из груди, он всадил его врагу в спину. Молниеносно развернувшись, чтобы набрать скорость удара и завершить начатое, Додж получил оглушающий удар в голову каменной глыбой, вырванной из части дома. Не успев опомниться, Раптис уже лежал в грязной канаве, опутанный ядовитыми растениями, которые все сильнее сдавливали ему конечности и мешали дышать. Наконец солнечный луч упал на титана. Страшные увечья, нанесенные вампиром, мигом затягивались.